Россия на рубеже XV-XVI столетий - [65]
Подготовка к новой войне с Литовским княжеством проходила в обстановке постепенного усиления власти княжича Василия. 21 марта 1499 г. он провозглашается великим князем новгородским и псковскими. В кругах, близких к новгородскому архиепископу, это известие, надо полагать, было встречено с ликованием. Еще бы! Власть в Новгороде переходила к сыну их верной союзницы в борьбе с ересью Софьи Палеолог. Соединение в один удел со своим старинным недругом Новгородом (означавшее к тому же потерю независимости) псковичи встретили отрицательно, послав весной бить челом Ивану III «и внуку ево Дмитрию Ивановичю, чтобы держали отчину свою в старине». Приезд Василия ожидался, по слухам, около 24 августа или около 30 ноября,[536] но так и не состоялся. Иван III решил не жаловать Псковом Василия, а оставить все «по старине». В Пскове остался собственный князь (А. В. Оболенский). Не получил княжич Василий и титула великого князя «всея Руси»: его по-прежнему именовали просто великим князем.
Рассказ о пожаловании княжича Василия титулом великого князя Новгорода и Пскова помещен в летописях под 21 марта.[537] В Вологодско-Пермской летописи он датирован 29 июня. К этому тексту восходит и запись Краткого Погодинского летописца, помещенная под 29 июля. С. М. Каштанов считает, что речь идет о разных событиях, но тексты обоих вариантов очень близки:[538]
Свод 1518 г.:
«Того же месяца, марта 21, в четверк, пожаловал князь великий Иван Василевичь всея Русии сына своего князя Василья Ивановича, нарекл его государем великим князем, дал ему Великыи Новгород и Псков великое княжение».
ВПЛ:
«Того же лета, июня в 29, князь великий Иван Васильевич пожаловал своего сына князя Василья великим княжением, Новым городом и Пьсковом, и нарече его великим князем, и благословиша его митрополит Симан и епископи на великое княжение Новогороцкое».
Одним из источников сведений ВПЛ за 90-е годы было московское летописание.[539] Так что есть все основания считать и рассказ 1499 г. восходящим к записи официальных летописей от 21 марта 1499 г. Датировки же в ВПЛ часто сбивчивы (например, о казни С. И. Ряполовского говорится под 1497/8 г.).
Соображения С. М. Каштанова о том, что 29 июля Василий Иванович получил Новгород и Псков в княжение «вторично», основаны на известии об июльской поездке к Ивану III псковских послов с просьбой не назначать им Василия в князья. Но в грамоте 14 июля назван великим князем Дмитрий-внук.[540] Назначение Василия новгородским князем само по себе не отменяло коронацию Дмитрия 1498 г. Во Пскове же решение 21 марта не было проведено в жизнь, а псковские посольства не имели отношения к Новгороду. Итак, Василий Иванович провозглашен был новгородским и псковским князем один раз — 21 марта 1499 г., но Пскова в княжение так и не получил.
Сохранилось глухое сообщение одного краткого летописца, что 29 июля 1499 г. Иван III предполагал дать уделы сыновьям Юрию (Дмитров) и Дмитрию (Углич). Государь стремился ценой уступок сыновьям сохранить баланс равновесия между двумя основными группировками при дворе. В письме ливонского магистра Вальтера фон Плеттенберга (конец января 1500 г.) сообщалось: «Великий князь московский со своими сыновьями находится во вражде; причина этого заключается в том, что он хотел своего внука иметь наследником в качестве великого князя, но это ему его собственные сыновья, которых он имеет от этой гречанки, не хотят разрешить. Эта вражда и неприязнь удерживает великого князя; иначе бы он давно напал на эту страну (Ливонию)».[541] В целом (если исключить планы нападения Ивана III на Ливонию) картина нарисована правильно. Проект создания уделов в 1499 г. остался нереализованным. Война властно вмешалась в планы государя.
30 мая 1499 г. вяземский наместник кн. Б. М. Туреня-Оболенский переслал Ивану III из Смоленска известие, что там «стала замятия велика межи латыны и межи нашего христьянства… на православную веру». К тому же и Александр «неволил… великую княгиню Олену в латынскую проклятую веру». 6 июня в столицу прибыл литовский гонец дьяк Григорий Горемыка с сообщением, что княгиня Елена больна. Посольство Станислава Кишки (август 1499 г.) сообщило, что, поскольку молдавский господарь прислал к Александру послов ради мира и дружбы, Польша и Литва берут на себя обязательство «боронить» нового союзника от султана. Литовский великий князь возмущался тем, что его тесть договаривается с Менгли-Гиреем о военных действиях против него. Русские представители (среди них казначей Дмитрий Владимирович, Ф. Курицын и другие дьяки) особенно досадовали на принуждение Елены перейти в католичество. Если судить по дипломатическим документам, то и в декабре 1499 г. ничто существенно не омрачало отношения между Иваном III и его зятем. 19 декабря он послал в Литву И. Г. Мамонова с сообщением о письме Менгли-Гирея, в котором говорилось о его мирных переговорах с Литвой.
