Россия, которой не было - 2. Русская Атлантида - [42]

В орбите западного христианства

Полабские славяне и славяне Центральной Европы оказываются в зоне влияния западно-христианской цивилизации. И в зоне действия Drang nach Osten — хищного напора немцев на восток, начавшегося еще в Х веке.

Ширмой для «дранга» часто оказывался крестовый поход.

Ведь немцы-христиане завоевывали земли славян-язычников.

Все земли к востоку от Эльбы-Лабы и до Одры-Одера давно видятся нам как коренные немецкие земли, тогда как еще в Х веке здесь обитали лютичи, бодричи (ободриты), лужичане — славянские племена. Немцы хорошо знали их, и, случалось, Карл Великий использовал славянские племена как союзников, ограждал свою империю от их набегов, мстил за убийство своих. Но, что характерно, в свою державу их земли не включал, своими подданными не делал. Карл Великий считал, что восстанавливает Западную Римскую империю. Что-то удерживало императора от того, чтобы считать славян частью этой империи и воевать с ними.

Первый раз завоевал земли славян по реке Лабе Оттон I в середине Х века и создал там несколько пограничных графств. Уже в 983 и 1002 году славяне восстали и обрели независимость.

Опасный враг заставлял объединяться в государство.

В 1044 году князь бодричей Готшалк объединил бодричей, лютичей и поморян в единую Вендскую державу. При Готшалке и его преемнике Крутом (1066—1093) Вендская держава могла отбивать катящиеся с запада волны Drang nach Osten. Державу разрывал на части местный сепаратизм отдельных племен. Одни славяне готовы были принять крещение, другие готовы были воевать до последней капли крови, лишь бы никогда не надевать креста.

Новый король Вендской державы, славянин с немецким именем Генрих, сын Готшалка, призвал немецких епископов. Власти Владимира у него не было, и по Лабе не поплыли кумиры, как поплыли по Днепру Перун и Хоре.

Возник только новый раскол на христиан и язычников.

Измученная внутренними распрями, Вендская держава, спотыкаясь, шла к своей гибели и окончательно распалась около 1129 года.

А в 1147 саксонские князья Генрих Лев и Альбрехт Медведь начали новый крестовый поход. Князь бодричей Никлот нанес рыцарям ряд поражений, сжег Любек, построил крепость Добрин, заключил перемирие. Но ведь ничто не изменилось. Сильным западным герцогствам, опиравшимся на поддержку всего христианского мира, по-прежнему противостояли разобщенные языческие племена.

В 1160 году война вспыхнула вновь. Генрих Лев заявил, что Никлот нарушил условия мира. Правда ли это?

Конечно, Генрих Лев спал и видел предлог, чтобы продолжить войну. Конечно, язычники могут хорошо воевать, но на их слово полагаться нельзя. Возможно, оба постарались, чтобы война не затихла. Да и с чего бы ей вдруг утихнуть?

Никлот погиб в одной из стычек на границе, а к 1170 году земля лютичей стала основой графства Бранденбург. Земля бодричей — основой графства Мекленбург. Липовый город, Липск, стал Ляйпцигом. Бранный Бор стал Бранденбургом, Мишны — Мейссеном (тем самым — мейссенский фарфор). Берлин образовался из двух славянских поселений, в 1307 году слившихся вместе.

Территория Германии увеличилась вдвое. На новые земли хлынул поток переселенцев, а славяне оказались очень быстро онемечены. В XVII—XVIII веках немецкие ученые будут записывать последние слова и фразы на языках лютичей и бодричей. Язык лужичан проживет дольше, и у немецкого писателя Эрика Шриттматера, который сам говорил, думал и написал несколько книг на немецком языке между 1930 и 1960 годами, был дед, который еще мог сказать несколько слов по-лужицки.

А на землях славян к востоку от Лабы, на этой второй Германии, по размерам больше первой, выросли большие княжества, в которых власть князей была несравненно сильнее, непререкаемее, чем на западе той же Германии. Города на востоке имели меньше привилегий, крестьяне оказывались бесправными крепостными. По словам Киплинга, «десять заповедей не имели силы к востоку от Суэца». Ну, а римское наследие не имело силы к востоку от Лабы. То есть имело, конечно, но эдак слабенько и временами едва теплилось.

Выводы? Первый вывод о том, что у германцев тоже есть свой восток и запад, в точности как у славян, то есть в таком же историческом соотношении. Второй состоит в том, что в Х—XIII веках для славян Центральной Европы самым важным, самым судьбоносным событием стал сам факт принятия или не принятия христианства, в любой из его версий. Как бы ни относиться к Drang nah Osten, факт остается фактом — германское нашествие окончилось плохо только для языческих племен.

Действительно, полабские славяне были и ушли из исторического бытия язычниками. В 1169 году мекленбургские рыцари разрушили общее для них святилище Арконы (на острове, который славяне называли Руяна, а немцы — Рюген). К этому времени чехи уже 200—250 лет были христианами; поляки — почти 200 лет. Получается, больше двух веков полабские славяне упорно не принимали нового, и даже князья с христианскими именами и титулами королей ничего не смогли изменить.

Может быть, католицизм слишком сильно ассоциировался с агрессией иноязычных, инокультурных пришельцев?

Возможно, племенные боги воспринимались, как знамя сопротивления? Очень может быть. Но это уже ничего не меняет. Язычество тех, кого завоевывают, делало агрессию морально оправданной. А у жертв агрессии оно не создавало достаточно эффективной идеологии племенной (и надплеменной) общности, психологических механизмов сопротивления. Против всего христианского мира каждое племя, чуть ли не каждый род взывали только к своим племенным богам, искали идеала только в уходящей старине, оказываясь во все более изменившемся, все сильнее отошедшем от этой старины мире. И проиграли, как тремя столетиями раньше саксы.