Россия и Япония: Узлы противоречий - [29]

Хотя договор 1875 г. нередко именуют «обменным», в действительности речь шла не об обмене одной территории на другую, а о сдаче Курил в обмен на формальное признание Японией российских прав на Сахалин, который и так фактически принадлежал России. Следует обратить особое внимание на тот факт, что Россия была вынуждена пожертвовать своей территорией, которая была официально, в том числе с точки зрения международного права, признана таковой по Трактату 1855 г., а «обмененные» японские права на Сахалин не имели никакого юридического оформления. Поэтому утверждения о том, что Петербургский договор 1875 г. «был по-настоящему равноправным договором», справедливы лишь для Японии. Россия же, как и в 1855 г., ради добрососедства с Японией вновь пошла на существенные территориальные уступки.

Японские авторы, признавая, что к моменту заключения соглашения Сахалин уже рассматривался как русский остров, тем не менее, делают акцент на якобы состоявшийся добровольный обмен территориями. Они пишут: «Новое правительство во главе с императором Мэйдзи, будучи поставлено перед проблемой неизбежной русификации всего острова Сахалин, проведя переговоры с правительством России, в 1875 году заключило договор об обмене Сахалина на Курильские острова. Исходя из содержания упомянутого договора, японское правительство, отказавшись от права на совместное владение островом Сахалин, признало полный суверенитет России надо всем этим островом. В качестве компенсации Россия уступила Японии Курильские острова, а именно 18 островов, простирающихся от острова Шумшу до острова Уруп»^{60}. Современные японские авторы сознательно именуют «Курильскими островами» лишь 18 островов, пытаясь доказывать, что южные острова Курильской гряды — Хабомаи, Шикотан, Кунашир и Итуруп — по соглашению 1875 г. якобы выходили за рамки этого географического понятия. В связи с современными претензиями на эти острова со ссылкой на Трактат 1855 г. заслуживает внимания мнение о том, что «со времени Петербургского договора 1875 г., по которому Япония стала обладательницей всех Курильских островов, территориальные положения Симодского договора 1855 г. о первом пограничном размежевании между Россией и Японией утратили свое юридическое значение и превратились в один из сюжетов истории российско-японских отношений»^{61}.

Как и продажа в 1867 г. американцам Аляски и Алеутских островов, уступка Японии Курильских островов была серьезной ошибкой царской дипломатии, нанесшей большой ущерб государственным интересам России на Тихом океане. «От обмена Курильских островов на Сахалин, — говорил один из царских дипломатов, — Россия не только не получила выгод, но, наоборот, попала впросак, потому что, если Япония устроит сильный порт на каком-нибудь из Курильских островов и тем пресечет сообщение Охотского моря с Японским, Россия потеряет выход в Тихий океан и очутится как бы в сетях. Напротив, если бы она продолжала владеть Курильскими островами, Тихий океан был бы для нее всегда открыт»^{62}.

Разрешение в 1875 г. территориальных проблем создавало условия для более активного развития российско-японских отношений. Однако наступившая эпоха Мэйдзи ознаменовалась не только модернизацией Японии, но и ее вступлением в борьбу за раздел мира. В 1874 г. она напала на остров Тайвань и стала готовиться к войне с Китаем. Политика экспансии Японии на азиатском континенте неизбежно вела к столкновению интересов ведущих держав мира, привносила напряжение и в российско-японские отношения. Борьба двух государств за влияние в Северо-Восточной Азии вела к ситуации, когда возникавшие империалистические противоречия становилось все труднее разрешать мирными средствами.

Глава III. Японско-русская война

«На расстоянии пистолетного выстрела»

После окончательного, как тогда казалось, урегулирования территориальных проблем с Японией и Китаем российское правительство сосредоточило внимание на освоении своих сибирских и дальневосточных территорий путем заселения их выходцами из европейской части страны и поощрения здесь развития промышленности и торговли. При этом считалось, что «Россия довольна своими границами и не имеет стремления к дальнейшему их отодвиганию в ту или другую сторону». Какие-либо крупномасштабные военные действия России на Дальнем Востоке были затруднены по причине отсутствия здесь сколько-нибудь серьезных вооруженных сил. От берегов Тихого океана до Урала размещалось всего несколько батальонов и не было ни одной крепости.

Хотя японское правительство по мере развития капитализма в стране все более открыто демонстрировало стремление экономически и политически утвердиться в Корее, превратив ее в протекторат или колонию, и навязать Китаю неравноправные договоры, в России это большого беспокойства не вызывало. Более того, это даже считалось выгодным, ибо такая политика Токио вела к обострению японо-английских отношений в борьбе за Китай.

До середины 90-х гг. каких-либо признаков намерения Страны восходящего солнца противостоять в военном отношении мощной соседке на севере — России — не отмечалось. А потому Япония не включалась в число потенциальных противников Российской империи, и ее генеральный и главный морской штабы не имели разработанных планов войны с этим считавшимся заведомо слабым в военном отношении государством. Во второй половине XIX в. российские военное и морское ведомства видели потенциальную угрозу своим владениям на Дальнем Востоке не столько со стороны Японии, сколько от Великобритании. Так, существовал план обороны на случай совместного англо-китайского нападения на российское побережье Тихого океана.