Россия и Япония: стравить! - [35]

Реально же удалось на какое-то время покорить лишь Корею, но уже на этом деле истощился почти весь запас ресурсов и средств, накопленных Японией того времени. Пыл внешнеполитических авантюр угас.

Хотя, как показала уже новейшая история Японии, не навсегда.

После смерти Хидэйоси в 1598 году начинается «эра Токугавы», названная по имени первого из сегунов Токугав — Иэясу.

Закончилась она лишь в 1867 году в ходе «революции Мэйдзи», когда пятнадцатый и последний сегун из рода Токугав, Токугава

Кэйки вынужден был заявить об отречении и о возвращении власти императору.

А основатель сегуната, Токугава Иэясу, стал сегуном, то есть военно-феодальным правителем Японии (дословно — «великий полководец, победитель варваров») в 1603 году, заставив императора Японии присвоить ему этот титул, известный в Японии с XII века.

По смыслу токугавского законодательства император не должен был «снисходить» до какого-либо общения с подданными. И он — под бдительным оком сегунов — «не снисходил». Разнообразила жизнь «киотского затворника» лишь «придворная знать», жалованье которой платил тот же сегун.

Такой вот своеобразной издавна была у японцев императорская «власть», уважаемый мой читатель.

Богатейший феодальный владетель Японии — первый Токугава — тоже был выдающимся соратником Оды. Токугава контролировал четверть всего рисового дохода страны. И власть Хидэйоси признавал постольку, поскольку тот его не трогал.

С 1598 по 1603 год Токугава официально считался опекуном законного наследника Хидэйоси — Хидэйори.

Потом это ему надоело, и он (ах, пардон — не он, а император) провозгласил себя (то есть я имею в виду, что его провозгласил император) сегуном.

Да, император в Японии уже тогда лишь царствовал, но не правил.

Токугава разделил все население не на три, а на четыре сословия: самураев, крестьян, ремесленников и купцов.

Заметим, что и тут духовенства как отдельного сословия нет. Видно, у соратников Оды, оставшихся ему верными, были не только горячие сердца в груди, но и неглупые головы на плечах.

И эту последнюю (тоже не частую для «верхов») особенность правящие слои Японии пронесли через века — что сослужило и им, и японскому народу службу впоследствии немалую.

К 1600 году японцы уже более полувека знали из европейцев лишь португальцев и испанцев, но накануне нового, XVII века на голландском торговом судне в Японию прибывает англичанин Адамс, и в Японии начинается период англо-голландской торговли.

Взбешенные испанцы-католики начали интриги. А закончились они тем, что в 1614 году был обнародован указ о полном и безоговорочном запрещении христианства, потому что католицизм уже пустил в Стране восходящего солнца корни достаточно глубокие. Причем иезуиты — это тебе не буддийские монахи... Первые сегуны — правители Японии, надо отдать им должное, поняли это вовремя.

Страсти религиозные смешивались со страстями социальными. В 1637 году на полуострове Симабара началось то Симабарское восстание, после которого сын Иэясу Токугава — Иэмицу решил закрыть Японию для иностранцев (кроме китайцев и корейцев) и запретить выезд японцев из Японии.

Другими словами, он решил полностью изолировать страну от всякого иностранного влияния.

И — изолировал!

В «императорском» указе говорилось:

«На будущее время, доколе солнце освещает мир, никто не смеет приставать к берегам Японии, хотя бы даже он был и посланником, и этот закон никогда не может быть никем отменен под страхом смерти».

Одной из побудительных причин здесь выступала решимость сегуна пресечь распространение христианства, подрывающего основы государственного строя в интересах чуждых японцам сил.

В 1640 году из Макао к сегуну была послана с подарками специальная португальская миссия. Ехала она для того, чтобы Иэмицу пересмотрел запрет. Однако результат оказался неожиданным — почти весь состав миссии был казнен. Лишь нескольких человек из посольской свиты оставили в живых и отправили восвояси в Макао для передачи документа, где было сказано, что «португальцы не должны больше думать о нас, как будто бы нас нет больше на свете».

Так что, уважаемый читатель, далеко не в XX веке был изобретен пресловутый «железный занавес»...

Всякий португальский или испанский корабль, приходящий к японским берегам, подлежал немедленному уничтожению, а его экипаж — смертной казни. Японец, заброшенный в чужие земли кораблекрушением, навсегда лишался права вернуться на родину.

Из европейцев частичное исключение было сделано лишь для голландцев. Они могли торговать на небольшом островке Дэсима близ порта Нагасаки. Но и там они были на положении заключенных. Голландцев это, впрочем, не очень-то смущало — они вывозили из Японии золото и серебро.

Вообще-то, особого избытка этих двух вечных «эквивалентов счастья» в Японии не было. Да и существует ли где-либо лишний драгметалл? Однако расставаться с ним японцев вынуждала необходимость — взамен золота и серебра они получали огнестрельное оружие. А платить за него ничем иным, кроме презренного, но отнюдь не презираемого металла, Япония не могла.

Впрочем, по мере того как арсеналы заполнялись, а японские мастера сами осваивали оружейное производство, сворачивалась торговля и с Голландией. Вначале был ограничен, а потом запрещен вывоз золота. В 1685 году до 130 тонн была снижена норма вывоза серебра и ограничен вывоз меди.