Россия и Япония: стравить! - [27]

— C.K.) только ради «les beaux yeux» (прекрасных глаз) Англии».

Вильгельм к тому времени мог бы без обиняков ответить, что почему бы и нет, если Россия готова обратиться против старого партнера — Германии, только ради «les beaux yeux» Франции (да и Англии в придачу).

Однако Вильгельм, не без лукавства, конечно, писал из Берлина:

«Мастерское соглашение в Корее, которым тебе удалось успокоить чувства сердитых японцев, я считаю замечательным образцом дипломатии и предусмотрительности; ...теперь ты, собственно, хозяин Пекина».

Н-да, устами бы германского кайзера — да мед пить!

В 1897 году русским посланником в Токио назначается 50-летний барон Роман Карлович Розен. Просто справки ради замечу, что он оставался там два года, а в конце 1902-го был вновь назначен в Токио, сменив Александра Петровича Извольского, и встретил в Японии начало Русско-японской войны.

Розен-то 13 (25) апреля 1898 года и подписал последнее наше довоенное соглашение с Японией по Корее.

На протоколе Розена — Ниси (Ниси — японский министр иностранных дел) нам надо бы остановиться подробнее...

Он рождался уже в обстановке резкой активизации России в чужих и чуждых ей краях — после «аренды» романовской империей зоны Порт-Артура в китайской Южной Маньчжурии, после начала строительства КВЖД в китайской Северной Маньчжурии, после получения в 1896 году первой «русской» лесной концессии на реках Ялу и Тумынь по корейско-китайской границе.

Россию, упустившую в Корее свой шанс тогда, когда Япония была слаба, теперь — когда там уже прочно обосновывалась Япония, антинациональная клика просто-таки втаскивала в Корею.

А при этом по соглашению от 13 апреля Россия отказывалась от привилегий в Корее и отзывала своих финансовых и военных инструкторов.

МИД, правда, оставлял открытым вопрос о возможности занятия при осложнениях северной части Кореи. Но возникал ли бы он, если бы в Корее были наши не военные инструкторы, а воинские части?

А Япония не просто обосновывалась, а уже вытесняла из Кореи даже Соединенные Штаты, которые в 1882 году заключили с корейским королем свой собственный «договор».

К слову, в тот же период, в марте 1898 года, Япония хотела добиться от России гарантий полной свободы своих действий в Корее в обмен на признание «особых интересов России в Маньчжурии». Предложение не такое уж и неразумное: раз уж мы влезали в Маньчжурию и, скажу, забегая вперед, перехватили у Японии Ляодунский полуостров с Порт-Артуром, то можно было бы что-то и разменивать...

Хотя разумнее было бы — если уж мы упускали Корею как таковую — попытаться нейтрализовать ее в военном отношении в обмен на экономическую свободу для Японии и военный порт для России на юго-востоке Кореи.

Россия же отказалась, боясь... испортить отношения с Америкой и Англией.

Воистину, можно было бы сказать, что тех, кого он хочет наказать, Бог лишает разума. Однако можно ли лишить кого-то того, чего тот не имеет? А внешнеполитического разума-то романовская Россия уже давно не имела.

И пошла, как баран на веревочке, к войне с Японией.

Витте от такой политики внешне дистанцировался. Он все сваливал (я потом еще это покажу) на министра иностранных дел Муравьева — мол, это он повлиял на царя и добился роковой аренды Порт-Артура.

Но общие отзывы об этом Муравьеве -«Порт-Артурском» не расходятся: полуобразованный жуир, проныра, ограниченный лентяй, изворотливый обманщик и ловкий царедворец, обязанный карьерой протекциям.

Короче — идеальный вариант идеального «агента влияния». То есть агента, используемого «втемную», так, что он даже не догадывается о том, что его делают орудием и проводником чужой воли.

При таком великосветском олухе царей небесного и земного Витте несложно было обеспечивать себе прикрытие по принципу «я — не я, и лошадь не моя, и я не извозчик».

Русско-японская война дала абсолютное преимущество в Корее и на Дальнем Востоке Японии. И это пришлось признать даже США. Даром, что они и сами на Корею виды имели, а по американо-корейскому договору 1882 года обещали корейцам содействовать в их отношениях с другими странами.

Так вот, они и «содействовали»! В 1907 году военный министр США Уильям Говард Тафт (чуть позже он станет президентом США) официально заявил: «Весь мир должен питать доверие к политике Японии, которая стремится распространить в отсталом народе правосудие и образование».

Под такие авансы Япония вела дело к полной аннексии Кореи, которая стала фактом 22 августа 1910 года после того, как японским и корейским «императорами» (оба в кавычках, но по разным причинам) был подписан соответствующий «договор».

Этот «договор» стал одним из логических результатов бездарности нашей дальневосточной политики и поражения России в дальневосточной войне.

В нем было сказано, что «император» Кореи (в кавычках потому, что «империей» в кавычках была Корея) «желая увеличить общее благосостояние обеих наций и для сохранения мира на Дальнем Востоке» уступил на вечные времена все права суверенитета на свою страну японскому «императору» (в кавычках потому, что — как мы увидим из дальнейшего — он правил, но не управлял).

Япония из тех же «высоких побуждений» «соглашалась» на это.