Россия и Китай в XX веке: граница - [50]
Когда, в конечном счете, пришло время подписывать ограниченное соглашение, устанавливавшее новые границы, мы были готовы кое-чем поступиться, кое-что приобретя. Прибавка некоторой территории здесь, отказ от некоторой территории там — вот что мы предлагали. Что же касается спорных районов, то мы предлагали разделить их пополам. Другими словами, мы были готовы взять карандаш и провести линию посередине. Это было мудрое решение. Оно означало уступки с обеих сторон. Мы просто хотели найти взаимоприемлемое решение, которое бы не наносило ущерб, престижный или материальный, ни Китаю, ни СССР. «Не дразните гусей», как говорят у нас в России. К чему создавать неприятности? Улучшение и редемаркация границ это именно и есть дело здравого смысла. В конце концов границы существуют не для блага птиц, которые могут летать, куда захотят: границы должны быть приемлемы для пограничников, которые отвечают за безопасность страны.
Но то, что казалось уступками и разумным для нас, оказалось недостаточно хорошим с точки зрения китайцев. Когда наши представители вернулись в Китай для финального тура переговоров, китайцы не приняли нашу позицию. Даже хотя они и отступили от своих претензий на Владивосток и на более чем половину Центральной Азии, они хотели, чтобы мы признали, что ныне существующие границы основываются на незаконных и неравноправных договорах, которые цари навязали слабому китайскому правительству. Они хотели, чтобы наш новый договор включал статью, в которой бы указывалось, что новые границы являются продолжением несправедливости, навязанной Китаю более ста лет тому назад. Как могло какое бы то ни было суверенное государство подписать такой документ? Если бы мы подписали его, мы бы молчаливо признали, что несправедливость должна быть исправлена — другими словами, мы бы взяли назад наши заявления о территориях, которые были под вопросом. Мы оказались снова в начальной позиции. Переговоры были разорваны, и наша делегация вернулась домой. До настоящего дня статья о «неравноправии» застряла у нас в горле»[124].
Что же такое были советско-китайские обмены мнениями по пограничным вопросам, а также по вопросу о границе, о территориях, их принадлежности в 1964 г.?
Эти консультации стали своего рода знамением времени, показателем состояния двусторонних отношений. В первые годы сосуществования СССР и КНР как двух государств, связанных необходимостью поддержания союзнических, дружественных отношений перед лицом во многом враждебного им остального мира (который, кстати, также испытывал на себе враждебность со стороны СССР и КНР), поднимать вопросы о границе, о территориях, даже пограничные вопросы, в двусторонних официальных советско-китайских отношениях казалось просто немыслимым. Это никак не вытекало тогда из интересов наций, государств. Хотя подспудно, в настроениях людей, прежде всего и главным образом в КНР, эти проблемы считались существующими и ждущими своего справедливого решения.
К 1964 г. характер советско-китайских отношений, можно сказать, коренным образом изменился. Теперь соседствовали не друзья, не союзники, хотя и объединенные формально Договором 1950 г. о дружбе, союзе и взаимной помощи, но независимые субъекты в межгосударственных отношениях, представления каждого из которых о себе, о соседе и о ситуации на мировой арене, о своих интересах, особенно на уровне партийно-государственных лидеров Москвы и Пекина, весьма существенно различались.
Каждый из партнеров, и СССР и КНР, уже шел своим путем. Еще повторялись время от времени, как аргументы в споре, общие лозунги и термины, еще присутствовало в упоминаниях понятие общего врага (прежде всего для обеих правящих в наших странах политических партий, для КПСС и КПК), но это была уже проформа.
Каждая из этих двух политических партий претендовала на лидерство в социалистическом лагере, в международном коммунистическом движении, в международном национально-освободительном движении. В то же время каждое из двух государств, и СССР и КНР, стремилось занять свое место на мировой арене, создать устойчивые и стабильные отношения со всеми странами мира. Это относилось не только к СССР, что вполне очевидно, принимая во внимание политику Н. С. Хрущева в области международных отношений, политику мирного сосуществования прежде всего с США, но и к КНР. Мао Цзэдун настойчиво разрушал в мире представление о своей зависимости от СССР, о неразрывности связей СССР и КНР, КПСС и КПК, делая это с той целью, чтобы быть принятым в конечном счете все теми же США и другими странами Запада в качестве партнера, отношения с которым на дипломатическом уровне возможны и необходимы.
В этой новой обстановке и появилась необходимость по-иному поставить вопрос о двусторонних отношениях СССР и КНР. Каждая из сторон по-своему видела проблему. Подход к ней был далеко не одинаковым. Общим было, пожалуй, лишь понимание необходимости встретиться, обменяться мнениями, попытаться решить (каждым — в свою пользу) некоторые конкретные и принципиальные вопросы. Возможно, с точки зрения Мао Цзэдуна, главным было во всеуслышание заявить на весь мир о том, что его и Москву разделяет вечный вопрос о принадлежности громадных территорий. Что же касается СССР, то он хотел бы ограничиться урегулированием обстановки на границе, ставшей неспокойной из-за постоянных столкновений, пока без применения оружия, но уже со стрельбой с китайской стороны, хотя Пекин и отрицал такие факты.
В 1689 г. в Нерчинске был заключен мирный договор между Россией и Китаем, впервые определивший границу между государствами и положивший начало российско-китайским отношениям.За прошедшие сотни лет между нашими странами были как периоды дружбы, так и противостояния, доходившего до вооруженного столкновения.Кто сейчас Китай для России – друг или враг? Как официальные круги Китая оценивают российско-китайские взаимоотношения? На эти и многие другие вопросы дает ответ книга ведущего российского китаеведа Ю.М.
В монографии рассматриваются появившиеся в последние годы в КНР работы ведущих китайских ученых – специалистов по России и российско-китайским отношениям. История марксизма, социализма, КПСС и СССР обсуждается китайскими учеными с точки зрения современного толкования Коммунистической партией Китая того, что трактуется там как «китаизированный марксизм» и «китайский самобытный социализм».Рассматриваются также публикации об истории двусторонних отношений России и Китая, о проблеме «неравноправия» в наших отношениях, о «китайско-советской войне» (так китайские идеологи называют пограничные конфликты 1960—1970-х гг.) и других периодах в истории наших отношений.Многие китайские материалы, на которых основана монография, вводятся в научный оборот в России впервые.
В драматической истории XX столетия И. Сталин и Мао Цзэдун занимают особое место. Лидеры двух великих держав, ввергшие свои народы в пучину глубочайших потрясений, эхо которых не угасло по сей день… Их взаимоотношения были крайне сложными. В большой политической игре нашлось место и взаимным подозрениям, и интригам, и вероломству. В своей книге виднейший российский китаевед, автор многочисленных публикаций по новейшей истории Китая Юрий Михайлович Галенович подробно раскрывает подоплеку событий 1940—1950-х гг., показывая сложность и противоречивость того времени, всю неоднозначность мотивов и поступков вождей, вершивших судьбы сотен миллионов своих сограждан.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Монография доктора исторических наук, профессора Юрия Михайловича Галеновича посвящена последним годам жизни и деятельности председателя КНР, заместителя председателя ИК КПК Лю Шаоци, предпринявшего попытку осуществить в КНР в 1960-х годах ряд реформ и доведенного до гибели во время маоцзэдуновской «культурной революции». Это первая книга из цикла подготовленных автором работ, посвященных лидерам Китая XX века, в который входят также: «Путешествие на родину Дэн Сяопина»; «Цзян Чжунчжэн, или Неизвестный Чан Кайши»; «Мао Цзэдун и его близкие». Научное издание.
Говорите, «гений и злодейство – две вещи несовместные»? Судьба Мао Цзэдуна заставит вас усомниться в этой истине. Настоящий ГЕНИЙ ВЛАСТИ, «Великий Кормчий», превративший отсталый, нищий, раздробленный Китай в ядерную сверхдержаву (где продолжительность жизни выросла вдвое, промышленное производство – в 10 раз, а неграмотность снизилась с 80 до 7 %), Мао был в то же время и одним из самых жестоких тиранов XX века, пролившим не реки, не моря, а целые океаны крови: даже сталинский террор меркнет перед китайским «рекордом» в 100 миллионов репрессированных, а затеянный Мао «Большой скачок» признан самой страшной социальной катастрофой после Второй Мировой войны.
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?