Россия и Китай в XX веке: граница - [101]
Но вы должны учитывать, что в наших отношениях существует большой накал, большая напряженность. Далее, при современном уровне науки и техники, и вы об этом хорошо знаете, в понятие «оружие и сила» обязательно должны быть включены ракетные войска, а не только обычные виды вооружений. Вы говорите далее, что вопрос о взятии обязательств о ненападении — это крупный вопрос, что его нужно решать особо, как межгосударственную проблему. Я хотел бы вам напомнить, что заключение соглашения о временных мерах было бы в современной международной обстановке соглашением первостепенной важности. Значение его будет не меньшим, чем заключение соглашения о взаимном ненападении с другими странами, о котором СССР сейчас ведет переговоры.
В наших отношениях существует большая напряженность; более того, имели место вооруженные конфликты. Почему же в такой обстановке мы не можем ограничить в период переговоров действия своих вооруженных сил? Доводы, с которыми вы выступаете против наших предложений, являются совершенно несостоятельными.
Возьмем теперь вопрос о выходе вооруженных сил из соприкосновения. Главы правительств договорились об этом, и Косыгин действительно выразил полное одобрение этого предложения. Но когда речь зашла о том, как практически осуществить этот выход, Косыгин сказал, что он должен доложить в Москве. Таковы факты. Мы никогда не говорили, что советская сторона полностью согласилась с этим предложением.
Мы вам не раз говорили, что наши предложения о выводе вооруженных сил из соприкосновения преследуют одну-единственную цель — предотвратить вооруженные конфликты. Мы говорили, что если вы в принципе согласны с этой идеей, то давайте свой вариант того, как это делать на практике (мы не настаиваем именно на нашем проекте), и мы будем продолжать консультации.
Однако прошло более семи месяцев, а советская сторона так и не заняла определенной позиции по этому вопросу. Она лишь выразила свое осуждение этой идеи, сказала, что она с ней не согласна. Кроме этого ничего другого не сказала. Разве это можно назвать переговорами?
Вы знаете, что мы предлагаем, чтобы пограничные войска были отведены со всех спорных участков, но что эти участки будут находиться под прежней юрисдикцией. Но вы боитесь того, что если вы отведете свои войска, то мы проникнем в эти районы. В этой связи я хочу вам откровенно сказать о том, что когда мы будем обсуждать с вами вопрос о прохождении линии границы, то у нас будет много аргументов в свою пользу, и надо откровенно сказать, что эти-то участки не так уж и интересуют нас. Когда мы будем с вами в будущем рассматривать прохождение линии границы, мы будем поступать следующим образом: территории или участки, относительно которых наши доводы соответствуют договорам, мы никогда не отдадим; если же наши доводы не соответствуют договорам, то мы такие территории не возьмем. (Юй Чжань вклинился в рассуждения Цяо Гуаньхуа, подчеркнув: «Не возьмем, откажемся от них, даже если бы их нам дарили».) Мы вам ясно и четко сказали, что у нас нет к СССР территориальных претензий.
По этому поводу мы высказывались на последнем пленарном заседании. В частности, было сказано, что если советская сторона согласна с предложением о выходе войск из соприкосновения, то вопрос о конкретных мерах, о том, на какое расстояние выводить войска и т. д., мог бы стать предметом дальнейших консультаций. У нас при этом одна цель — предотвращение вооруженных конфликтов.
Я не раз подчеркивал, что этот вопрос является чрезвычайно острым. Я не раз приводил пример с районом Теректы (Жаланашколь. — Ю.Г.). В этом районе, именно благодаря нашей сдержанности или благодаря тому, что мы прекратили в одностороннем порядке патрулирование в этом районе, больше не было конфликтов. Но не впадайте в заблуждение и не принимайте нашу сдержанность за слабость.
Возьмем последний пример. Когда 30 мая 1970 г. на реке Хэйлунцзян (Амур. — Ю.Г.) четыре наших рыбака на двух небольших лодках ловили рыбу около острова Хуанцинцзыдатундао (вблизи от города Хэйхэ), к ним подошли два патрульных советских катера, на борту которых было более 20 вооруженных советских пограничников, которые насильно увезли двух из четырех китайских рыбаков на советскую сторону. Зачем это нужно было? Разве это решение вопроса путем консультаций? Этот инцидент показывает, что выход войск из соприкосновения является совершенно необходимым. После развода войск таких инцидентов больше не было бы.
Возвращаясь к проекту соглашения о временных мерах в целом, мне хотелось бы сказать, что проект китайской стороны является обоснованным; он действительно обеспечивает сохранение статус-кво и предотвращение вооруженных конфликтов; по большинству вопросов соответствует договоренности глав правительств. По тем вопросам, по которым не была достигнута полная договоренность, на наших переговорах можно было бы продолжить консультации. У нас при этом только одна цель — предотвращение вооруженных конфликтов. У нас нет никаких других побочных целей. Вам бы поменьше мнительности в этой связи.
Мы готовы вести переговоры и консультации. Мы стремимся к тому, чтобы достичь соглашения. Когда вы говорите, что сдвиг в переговорах, заключение соглашения о временных мерах, рассмотрение прохождения линии границы и заключение на этой основе договора о границе и о режиме границы отвечают интересам наших двух народов, то я полностью разделяю эту точку зрения. Мы никогда не считали, что решение вопроса о границе отвечает интересам только советской стороны и просим не считать, что заключение соглашения о временных мерах отвечает только нашим интересам.
В 1689 г. в Нерчинске был заключен мирный договор между Россией и Китаем, впервые определивший границу между государствами и положивший начало российско-китайским отношениям.За прошедшие сотни лет между нашими странами были как периоды дружбы, так и противостояния, доходившего до вооруженного столкновения.Кто сейчас Китай для России – друг или враг? Как официальные круги Китая оценивают российско-китайские взаимоотношения? На эти и многие другие вопросы дает ответ книга ведущего российского китаеведа Ю.М.
В монографии рассматриваются появившиеся в последние годы в КНР работы ведущих китайских ученых – специалистов по России и российско-китайским отношениям. История марксизма, социализма, КПСС и СССР обсуждается китайскими учеными с точки зрения современного толкования Коммунистической партией Китая того, что трактуется там как «китаизированный марксизм» и «китайский самобытный социализм».Рассматриваются также публикации об истории двусторонних отношений России и Китая, о проблеме «неравноправия» в наших отношениях, о «китайско-советской войне» (так китайские идеологи называют пограничные конфликты 1960—1970-х гг.) и других периодах в истории наших отношений.Многие китайские материалы, на которых основана монография, вводятся в научный оборот в России впервые.
В драматической истории XX столетия И. Сталин и Мао Цзэдун занимают особое место. Лидеры двух великих держав, ввергшие свои народы в пучину глубочайших потрясений, эхо которых не угасло по сей день… Их взаимоотношения были крайне сложными. В большой политической игре нашлось место и взаимным подозрениям, и интригам, и вероломству. В своей книге виднейший российский китаевед, автор многочисленных публикаций по новейшей истории Китая Юрий Михайлович Галенович подробно раскрывает подоплеку событий 1940—1950-х гг., показывая сложность и противоречивость того времени, всю неоднозначность мотивов и поступков вождей, вершивших судьбы сотен миллионов своих сограждан.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Монография доктора исторических наук, профессора Юрия Михайловича Галеновича посвящена последним годам жизни и деятельности председателя КНР, заместителя председателя ИК КПК Лю Шаоци, предпринявшего попытку осуществить в КНР в 1960-х годах ряд реформ и доведенного до гибели во время маоцзэдуновской «культурной революции». Это первая книга из цикла подготовленных автором работ, посвященных лидерам Китая XX века, в который входят также: «Путешествие на родину Дэн Сяопина»; «Цзян Чжунчжэн, или Неизвестный Чан Кайши»; «Мао Цзэдун и его близкие». Научное издание.
Говорите, «гений и злодейство – две вещи несовместные»? Судьба Мао Цзэдуна заставит вас усомниться в этой истине. Настоящий ГЕНИЙ ВЛАСТИ, «Великий Кормчий», превративший отсталый, нищий, раздробленный Китай в ядерную сверхдержаву (где продолжительность жизни выросла вдвое, промышленное производство – в 10 раз, а неграмотность снизилась с 80 до 7 %), Мао был в то же время и одним из самых жестоких тиранов XX века, пролившим не реки, не моря, а целые океаны крови: даже сталинский террор меркнет перед китайским «рекордом» в 100 миллионов репрессированных, а затеянный Мао «Большой скачок» признан самой страшной социальной катастрофой после Второй Мировой войны.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.