Россия и Китай. Две твердыни. Прошлое, настоящее, перспективы. - [74]
Природа России воспринимается китайцами как экзотическая – равно как нами, например, джунгли или пампасы. Проблема в том, что сейчас все эти маршруты ориентированы на внутренний туризм. А Алтай, Камчатка, Байкал находятся как бы за скобками, иностранцы там бывают исключительно по некоему собственному желанию. По этой причине российские власти, особенно в этих регионах, должны быть заинтересованы в том, чтобы поощрять туристические компании к рекламе своих услуг в Китае.
У туристической отрасли – огромный потенциал, и особенно это важно в связи с ухудшением отношений между Европой и Россией, имеющим место санкциям и препятствиям для путешествий в Европу со стороны европейских стран. Многие русские опасаются, что могут быть задержки виз, что они будут восприняты не столь дружелюбно как раньше, и многие думают о том, не пересмотреть ли свои туристические планы с Запада на Восток.
У туристической отрасли – огромный потенциал, и особенно это важно в связи с ухудшением отношений между Европой и Россией, имеющим место санкциям и препятствиям для путешествий в Европу со стороны европейских стран.
Вот почему имеет смысл усилить информационную работу по продвижению туристических ресурсов и в России, и в Китае, и решить ряд проблем. Пока в Китае еще не создано представительство по делам туризма Российской Федерации. Прием китайских туристов в России и так достаточно дорог, а за последние годы цены на проживание в российских отелях заняли первое место в мире. Визовый режим тоже влияет на данную ситуацию: большинство китайских граждан, приезжающих в Россию, имеют служебные и деловые визы, а по законам процесс оформления деловой визы довольно сложен, из-за чего развитие делового туризма из Китая в Россию ограничено. Нужно совершенствовать туристическую инфраструктуру в нашей стране, в частности, представить такие туристические продукты и маршруты, которые будут ориентированы на китайских туристов, и улучшить туристическое обслуживание в целом.
КНР и Россия – две крупнейшие соседствующие друг с другом мировые державы, совокупное влияние которых на мировые процессы, как минимум, сопоставимо с американским. Многовековые традиции культурных обменов, общность истории и ценностей, а также вызовов и угроз, которым приходится сегодня сообща противостоять соседям по континенту, позволяют предполагать, что наладившееся сотрудничество между нашими странами в самых важных областях – от культуры до экономики, от туризма до геополитики – не конъюнктурный союз, но историческая необходимость. Вполне естественно, что важнейшими приоритетами государственной политики России в XXI в. определены восточный вектор развития и ускоренное развитие дальневосточных регионов.
Выгоды от нашего сотрудничества очевидны. Это и возможность консолидации огромных финансовых, интеллектуальных, кадровых ресурсов, сокращение накладных расходов в реализации грандиозных инфраструктурных и энергетических проектов. Это и сближение народов, развитие гуманитарных обменов, укрепление духовного суверенитета и авторитета обеих стран на мировой арене. Кроме того, важен и политический аспект такого сотрудничества – с политическим тандемом Россия-Китай невозможно не считаться.
Философ Никита Гараджа сказал однажды: «Невозможно построить Россию в отдельно взятой стране». Эта максима применима и к Китаю. В современном мире невозможно успешно развиваться, укрывшись от всего остального мира за Великой стеной или в башне из слоновой кости. А это значит, что добиться успеха можно лишь объединяя усилия.
Не все будет сразу. Работа предстоит большая. Но постепенно, шаг за шагом, мы справимся с любыми трудностями.
Юй-гун передвинет горы.
Китай в нашей жизни
А.Б.
Мне кажется, всегда полезно внести в научно-публицистическую книжку личностный элемент, и объяснить, «откуда в мальчишках китайская грусть?» То есть, лично нам-то – что с этого Китая? Почему мы написали книгу именно о нем, а не, например, о той же самой Индии или Америке, по примеру Бодрийяра? Откуда он вообще появился в нашей жизни, и что нас с ним связывает?
О.М.
Резонно.
Лично я впервые про Китай узнал от мамы. Когда мне было семь лет, она рассказала, что в этом возрасте она начала переписываться с девочкой из китайского города Ухань. Сейчас поразительным кажется даже не факт переписки, а то, как тогда, в пятидесятые годы, были налажены коммуникации, социальные связи – моя мама ведь не из крупного какого-то города, а из небольшой деревни в Ульяновской области. А переписки начинались тогда просто – в «Пионерской правде» постоянно публиковались адреса иностранных детей, которые изучали русский язык и хотели переписываться со своими сверстниками из Советского Союза.
«В мире прочнее не было уз», – пелось в популярной песне «Москва-Пекин». В 1950-е гг. советско-китайская дружба казалась нерушимой.
Так что отношение к Китаю, благодаря маминым рассказам, у меня сложилось позитивное. И это несмотря на то, что на дворе были семидесятые года, и везде – в прессе, на телевидении – нагнеталась атмосфера страха и подозрительности по отношению к Китаю. В советской пропаганде Китай рассматривался как наиболее вероятный противник – это стало очевидно и каждому советскому человеку после конфликта на острове Даманский в 1969 году. На политинформациях в школе говорили, что китайцы и думать ни о чем не могут, кроме как о войне с СССР, что их очень много, что они очень злые, что у них проходят «пятиминутки ненависти», когда китайских детей учат ненавидеть русских. Ну, как сейчас на Украине. И чтобы противостоять этой китайской угрозе, молодые люди стремились стать хорошими инженерами и конструкторами, чтобы изобрести такое оружие, что на нас никто не посмеет напасть, а если посмеет, то пожалеет, что на свет родился.
