Россия и ислам. Том 3 - [40]

Книга Крымского «Мусульманство и его будущность» (1899) сразу же стала широко известной, вызвав восторги одних (в том числе высококвалифицированных ориенталистов вроде – уже упомянутого мною в предыдущей главе – Александра Шмидта) и гневные нарекания других – как мусульманских идеологов, так и православно-миссионерских обличителей ислама¹²⁹. Уверен, что до Крымского в российском культурном ареале не было еще столь неутомимо, темпераментно и последовательно ведущейся пропаганды плотно сконцентрированных и ничем не замаскированных расистских воззрений.

Русскому самосознанию уже было известно – в том числе и благодаря Достоевскому, – что оно также имеет честь называться «арийским»; ему, конечно, давно были привычны самые грубые нападки на «турок» и их отечественных родичей и пособников в лице татар, сартов и прочих; оно готово было признать – пусть снисходительно, с кучей оговорок – величие и арабских культуротворящих потенций.

Но все это воспринималось эпизодически и фрагментарно, вне широкого культурно-исторического контекста, без сколько-нибудь связной теоретической базы и емких обобщений.

Крымский дал и то, и другое, и третье. Травмированному – как и он сам¹³⁰ – бесчисленными напоминаниями о зле, причиненном некогда и турками и татарами, с недоверием взирающему на свои очередные, опять мусульманские, приобретения – Кавказ и Среднюю Азию, – со злобой реагирующему на подъем честолюбивых исламско-модернистских течений в самой же империи, с болезненной ревностью¹³¹ узнающему о том, как успешно якобы решают в своих интересах «басурманскую проблему» западные колониальные державы, – Homo Russicus’y в его интеллигентской ипостаси не могли не импонировать и причисление его к «соли земли» – арийской когорте, и едкая ругань Крымским врага не только ее (в т. ч. русских и украинцев), но и всего человечества – тюркской расы.

Новоиспеченный ариец, «средний русский» был рад услышать, что – его восточный «младший брат», иранец, имеет – в отличие от своего антагониста, тюрка, – «живую, умную натуру»¹³²:

– они же, «родственные нам азиаты-арийцы… в ближайшем будущем… обгонят всех остальных мусульман (хотя эти «азиаты-арийцы», как помним, «возмутительно лживы»¹³³. – М.Б.)… Народ этот чрезвычайно остроумный, склонный к свободомыслию и чуждый религиозного фанатизма» (Крымский, не жалуя религиозный фанатизм, ультраклерикализм и им подобные явления, резервирует их за вызывающей у него отвращение «тюркской расой»¹³⁴);

– они-то (с сочувствием цитируется Дози), «а никак не арабы, придали исламу крепость и силу, а вместе с тем из их же недр вышли наиболее замечательные секты»¹³⁵, наиболее оригинальные поэты и мыслители (тогда как тюрки дали лишь одного «гения – философа-аристотелика Фараби», да и то потому, что он развивался в благоприятствующей интеллектуальным достижениям «персидско-арабской обстановке»¹³⁶);

– они – но не те, кто имеет «смешанную кровь», а «чистые иранцы», – всегда будут «понимать ислам в духе прогрессивном, либеральном»¹³⁷;

– ариец-таджик «резко отличается от тюрка тем, что с ним можно вести самые вольнодумные споры о религии, и он старается разбить противника доказательствами логическими, тогда как тюрк считает страшным кощунством подвергать какое-нибудь предписание религии даже самому легкому критическому обсуждению»¹³⁸ и т. п.

Арийцев Крымский видит творцами форм, укрощающих хаос, деформированного в основном тюрками бытия и могущими придать и реальный и символический порядок беспорядочному мусульманскому миру – конечно, при условии многоаспектной адаптации к европейскому этосу.

Но если Гобино, Ренан, Карра де-Во и другие сводили внутриисламские коллизии в основном к тотальной конфронтации «génie semitique» и «génie aryen» и, главное, крайне отрицательно оценивали первый, наделяя всеми мыслимыми и немыслимыми добродетелями второй, то Крымский все же довольно сочувственно относился к семитской расе, и не только к «чистым арабам», но и к своим соотечественникам – евреям, защищал их от инсинуации черносотенной прессы¹³⁹.

«Арийцы и семиты, – подчеркивает Крымский, – наиболее даровитые из мусульман. Остальные мусульмане принадлежат к племенам, природные дарования которых стоят значительно ниже европейских»¹⁴⁰.

Если узбеки (среднеазиатские тюрки) «в высшей степени» отличаются такими имманентными всей тюркской расе негативными качествами, как «совершенно слепая вера, ненависть к отвлеченным рассуждениям, религиозный консерватизм и фанатизм, нетерпимость к другим верам», то турки-османы, хотя и не менее «тверды и консервативны в своей вере», все-таки «фанатичны менее узбеков», – потому что в их «крови есть известная примесь европейская (арийская, – МБ.)»¹⁴¹.

Еще несколько ярких комплиментов в адрес сразу и арийцев и семитов:

– на мусульманском Востоке тюрки «представляют элемент ретроградный, а иранцы и арабы (т. е. арийцы и семиты. – М.Б.) – прогрессивный»¹⁴²;

– в отличие от тюрок же (и других, куда более низших, чем даже они, рас) расы «иранская и арабская» имеют в своем прошлом «блестящий период умственной жизни», который, хотя и был нарушен монголами и турками, все-таки может возобновиться в не очень далеком будущем. «В том же направлении пойдут и мусульмане-индийцы (ибо и они арийцы. –