Россия. ХХ век начинается… - [98]

При подготовке штурма Перемышля Брусилов уговорил главковерха великого князя Николая Николаевича передать в его распоряжение отряд из Эскадры воздушных кораблей. Сама тактика применения тяжелых самолётов полностью дезорганизовывала противника: три огромных самолёта стремительно снижались до высоты 100 м и выходили к цели на большой скорости. Страх настолько парализовал австрийцев, что никто из них не успевал даже выстрелить. Русские бомбардировщики сбросили на крепость 200 тяжелых бомб, после чего гарнизон цитадели 10 марта 1915 года капитулировал[473].

Николай II, как всегда за гвардейской чашей, оценил успех 8-й армии. «В столовой государь обратился ко мне и сказал, что в память того, что он обедает у меня в армии, он жалует меня своим генерал-адъютантом. Я этого отличия не ожидал, так как царь относился ко мне всегда, как мне казалось, с некоторой недоброжелательностью, которую я объяснял тем обстоятельством, что, не будучи человеком придворным и не стремясь к сему, я ни в ком не заискивал и неизменно говорил царю то, что думал, не прикрашивая своих мыслей. Заметно было, что это раздражало царя. Как бы там ни было, это пожалование меня несколько обидело, потому что из высочайших уст было сказано, что я жалуюсь в звание генерал-адъютанта не за боевые заслуги, а за высочайшее посещение и обед в штабе вверенной мне армии. Я никогда не понимал, почему, жалуя за боевые отличия, царь никогда не высказывал – мне, по крайней мере, – своей благодарности»[474].

Успешные действия эскадры заставили высшее командование русской армии пересмотреть свое скептическое отношение к тяжелым бомбардировщикам. В телеграмме начальника штаба главковерха от 14 апреля 1915 года в Главное военно-техническое управление сообщалось: «Верховный Главнокомандующий приказал: просить Вас в связи с выяснившимися фактами применением эскадры воздушных кораблей восстановить действие контракта с РБВЗ на постройку “Муромцев”, приостановленного на время испытания их боевых свойств, и оказать заводу всякое содействие для скорейшего выполнения этого заказа, предоставив в мере возможности необходимые материалы, особенно для выделки винтов, из имеющихся запасов этого имущества, находящегося в складах военного ведомства. Постройка аэропланов должна производиться по последнему, вполне оправдавшему себя типу». Главный штаб просил военного министра ускорить укомплектование эскадры новыми кораблями и принять самые энергичные меры к постройке воздушных кораблей и широкому содействию РБВЗ в получении моторов и изготовлении собственных. Завод должен был выпустить до 1 мая 1916 года 32 самолёта «Илья Муромец»[475].

Воздушные корабли представлялись уязвимыми от огня истребителей противника и наземного артиллерийского и пулеметного огня.

Приказом М.В. Алексеева от 21 ноября 1915 года в штат эскадры должны были входить помимо кораблей легкие самолёты: 12 учебных – в эскадренную школу и по 4 истребителя, 4 разведчика и 6 тренировочных – в каждый боевой отряд, а всего их с учетом развития эскадры предусматривалось пять. В начале 1917 года общая потребность эскадры оценивалась в 80 истребителей, 52 тренировочных и 20 учебных самолётов. Все предполагалось строить на предприятиях РБВЗ. Поэтому в разработанных М.А. Шидловским и И.И. Сикорским в 1916 году «Первоначальных указаниях по организации и выполнению групповых полетов» говорилось:

1. Тяжелым самолётам для поражения предоставлялись исключительно стратегические цели.

2. Боевые вылеты осуществлялись отрядом бомбардировщиков в количестве 2 или 3 машин.

3. Самолёты должны сопровождаться истребителями с достаточным радиусом действия.

За период военных действий на Восточном фронте истребителям противника ценой потери трех самолётов 25 октября 1916 года удалось сбить только один «муромец». Ответом стал налет эскадрильи австрийских самолётов на базу эскадры под Львовом. Бомбами был сожжен один бомбардировщик, тогда как «от огня С-16 на землю рухнул первый “альбатрос” с отрезанным очередью крылом, а русский “моран” нагнал и сбил еще один “альбатрос”».

Первым георгиевским кавалером среди командиров тяжелых самолётов стал поручик А.В. Панкратьев.

Нехватка истребителей сопровождения вынуждала Сикорского увеличивать оборонительное вооружение бомбардировщиков. Установка скорострельной полуавтоматической 37-мм пушки в носовой кабине и трех крупнокалиберных пулеметов с боекомплектом заставило увеличить численность экипажа до 12 человек, что отрицательно сказалось на полетном весе «Илья Муромца».

Сикорский решил построить новый самолёт «Александр Невский». Это был четырехмоторный биплан. Двигатели имели скоростной шаг винта, что по расчетам позволило бы новому самолёту достичь скорости 130—150 км/ч. Девятитонный самолёт нес оборонительные пулеметы калибром 12,7 мм и 15,3 мм, две автоматические курсовые 25-мм пушки, при бомбовой нагрузке 1,5 тонны. Представив 4 марта 1917 года проект великому князю Михаилу Александровичу, Сикорский сказал: «С ним мы выиграем войну». На ватмане тут же появилась утвердительная резолюция[476].

Вторично на Западном фронте германские дирижабли вылетели на разведку 25 августа. Согласно полетному заданию, после обнаружения англо-французских маршевых колонн в районе Эльзаса экипажи трех кораблей Z.VII, Z.VIII и Z.IX должны были не только определить их численность, но и произвести бомбометание. Но из-за дымки и ветра с гор первый цеппелин ушел с набором высоты и исчез из виду. Судьба его неизвестна до сих пор.