Россия будет воевать - [42]

«Как понимать, что после десятков лет совместной жизни Авраам только сейчас узнал, что его жена красива? Ответ прост: все эти годы они находились в состоянии Двекута, а в состоянии абсолютного единства обычно отсутствует оценка со стороны. Сейчас, перед лицом опасности, Авраам пытается посмотреть на свою жену «объективно», «глазами мужчины», — и вот он замечает, что любимая им Сара еще и по-женски красива! Но в этом отрывке заложен еще более глубокий смысл: праотец Авраам знал, что Двекут между мужем и женой притягивает Шхину, которая вызывает у окружающих симпатию к каждому из супругов».

Кому-то приятнее думать, что Авраам просто был конченым гадом, кому-то удобно видеть в нем прообраз будущего транс-человека, который такой фигней, как физическая верность, даже и не заморачивается, поскольку выше этого. Кто-то видит в Аврааме просто делового человека. Последние, кстати, меня всегда пугали и пугают больше всего. Не выношу их на дух. Но об этом позже.

Странно, но отрывок этот еще лет двадцать назад вызвал бы полное непонимание не в силу неведения о предмете разговора, но и в силу того, что мораль того времени указывала на то, что в идеале — каждая семья строится на взаимной любви и верности, которые ценятся выше, нежели возможность избежать риска.

В той же Библии описан эпизод, в котором по попущению Бога у Иова погибает все его имущество, умирает вся семья, но потом в награду за веру Бог дает Иову богатство, скот и новую семью.

Разве мы можем понять это безо всякой подготовки? Как может другая жена, другие дети исправить все предыдущее зло? Как можно заменить незаменимое?

Я не вижу другого, честного и неспекулятивного толкования, кроме как заявить, что любовь, сопутствовавшая людям вечно, была обнаружена предками не сразу. Примерно так же, как гравитация, электричество, законы музыкальной гармонии и то, что совесть надо знать.

Жена, муж, дети… Они в отличие от родителей — дарителей жизни — были заменяемы, потому что на такую роскошь, как любовь, просто не было времени. Эта дверь, дающая радость познания человека человеком, была просто не замечена людьми, занятыми такой важной суетой, как выживание — свое собственное и рода. Женились, становились родителями потому, что было надо, а не потому, что захотелось.

Но прошло всего-то несколько веков, и вот уже потомок этих жестких и черствых Авраама и Иова пишет:

— Я нарцисс Саронский, лилия долин! Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами.

— Что яблоня между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. В тени ее люблю я сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей. Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною — любовь.

Женщин срочно прошу успокоиться — автор этого дуэта давно умер. Соломоном звали.

И понеслось, понеслось, как будто под гору покатилось!

Данте, Петрарка, Шекспир!

Любовь, как пламя, охватывала все больше и больше пространства, все больше и больше возрастов, не смирялась с классами, стратами и кастами, ломая и побеждая в человеке остатки темного, животного, уча радости познания, показывая очевидным и осязаемым тот факт, что у людей есть не только роли и функции, но и души, которые можно увидеть, пощупать, понять.

На фоне всего этого происходила женская эмансипация, как обычно в таких случаях, сопровождаемая беготней дураков, и вот женщине дали право на оргазм, что позволило мужчинам увидеть, наконец, глаза своих женщин в тот самый момент, когда в них пропадает дно и можно смотреть сколь угодно глубоко в женскую душу, вплоть до самого обещания Рая.

И вот — дошло до нашего времени.

У нас есть все.

Мы изрядно стерли сословные различия — и тут же их принялись восстанавливать. Мы довели выживаемость детей до того состояния, что нашим женщинам уже не нужно ежегодно рожать, чтобы выжила хотя бы треть детей, — но создали индустрию абортов. Мы имеем право на брак по любви без оглядки на семью и волю рода, — но нам теперь нужны алименты и судебные приставы.

Время задает нам вопрос о том, где же находится высшая точка? «Классика» любви между мужчиной и женщиной? В прошлом или в будущем?

И самое главное — в каком прошлом, если в прошлом? А если в будущем — то как мы ее себе представляем?

Простые вещи. «Мы уже не русские, не надо нас наказывать»

19 мая 2012

Если присмотреться к темам статей, публикуемых на «Однако», то можно заметить одну вещь — довольно большая доля их посвящена простым вещам. Фактически мы говорим читателям банальности, еще раз озвучиваем очевидности, говорим о невероятности невероятностей, о том, что зло — вредно, добро — полезно, по утрам надо чистить зубы, а дети — цветы жизни.

Это не самокритика.

Это констатация серьезной опасности.

Дело в том, что для довольно большой доли наших соотечественников получение знаний о пользе чистки зубов и вредности зла снова актуально.

Оказалось, что нужно объяснять, что уважение к предкам и истории — добро, патриотизм — добро, культура, наука, романтика — добро, а предательство, трусость и воровство — зло.

То есть актуальная дискуссия идет о базовых, центральных понятиях. Война идет в самом центре культурного кода.