Россия белая, Россия красная, 1903-1927 - [50]
После двенадцатикилометрового перехода мы достигаем Александровска – деревни более крупной, чем вчерашняя, но в первую ночь находим там для ночлега лишь школьное здание. У меня происходит сердечный приступ, от которого я валюсь под парту.
На следующий день крестьяне уступают нам свою комнату. Мы с матушкой ложимся на одну из двух стоящих в ней кроватей, вторую занимает пара, разделяющая с нами перипетии бегства. Это первая ночь, когда мы можем отдохнуть по-настоящему. С каким наслаждением мы проваливаемся в сон!
Но в четыре часа утра нас будит набат. Крестьянин, приютивший нас, выбегает из дому, схватив свое единственное оружие – косу. Мы готовимся к худшему. До нас доносится шум боя. Наконец в шесть часов наш хозяин возвращается. Произошла стычка между небольшими отрядами красных и белых, к которым присоединились местные крестьяне. Вооруженные лишь сельскохозяйственными орудиями – косами и вилами, – они тем не менее так лихо помогали белым, что обратили красных в бегство.
Эта тревога убедила большинство из нас не задерживаться здесь. Надо идти дальше. Вчетвером мы нанимаем повозку на высоких колесах, запряженную очень старой лошадью. И все же это животное, оставив белые войска позади, везет нас по величественным и пустынным горным дорогам.
Мы добрались до расположенной в Черкесии большой деревни Баталпашинск, где поселились в доме одного казака. Пять дней мы прожили в нем в состоянии неопределенности. Что делать? Великая княгиня Мария Павловна, великие князья и часть беженцев направлялись к Туапсе, торговому порту на Черном море. Мы с матушкой выбрали своей целью станицу Лабинскую, где у нас были друзья.
Мы отправились туда на повозке. Лабинская, как и все поселения в этой части России, принадлежала казакам, то есть большевиков там не было, покой и благополучие не покинули ее. Это был маленький, но очень богатый городок, крупный центр производства арахисового масла, благодаря которому он процветал.
Мы останавливаемся в гостинице и отправляемся к дому наших друзей Захаровых, покинувших Кисловодск четырьмя месяцами ранее. Когда мы идет по городу, его нормальный зажиточный вид кажется нам почти сверхъестественным; дом же и сад г-на Захарова, кубанского казака и крупного производителя арахиса, представляются земным раем. Нас встречают с распростертыми объятиями. После стольких переживаний мы с трудом сдерживаем слезы волнения.
Под ногами мы чувствуем мягкие ковры. Мы с удивлением садимся в кресла. Нас оставляют на ужин. В знак уважения к матушке подают многочисленные блюда и изысканные вина. Хозяева окружают нас таким дружеским теплом, что мы с радостью обещаем им остаться в городе на некоторое время. После ужина мы переходим в большую гостиную, куда нам подают кофе. И здесь роскошь, цветы, картины, красивая мебель напоминают о забытых уже радостях. И вдруг я замираю на месте, не в силах справиться с волнением, потому что в углу гостиной заметил пианино отличной марки.
Утром следующего дня мы с матушкой выходим прогуляться по улицам. Для нас это разрядка.
И вдруг мимо проезжает похоронная процессия. По русскому обычаю, мертвый лежит в открытом гробу. Чуть дальше еще одна такая же процессия, еще дальше – третья. Они весь день будут следовать одна за другой перед нашими изумленными глазами. Мы спрашиваем, что случилось; оказывается, в городе, пощаженном революцией, разразилась сильнейшая эпидемия испанки.
Значит, надо бежать дальше.
Глядя на открытые гробы в местах, где мы надеялись наконец-то отдохнуть, мы начинаем понимать, что смерть всегда будет следовать за нами по пятам, лишь меняя свое обличье.
Мы вновь отправляемся в путь, но на этот раз на поезде. Он везет нас в Туапсе. Хотя это второстепенный торговый порт, он кишит беженцами, приехавшими изо всех областей, где свирепствует большевизм. Эта состоящая главным образом из аристократов колония, члены которой все знают друг друга, оживляет прежде скромный городок. Гостиницы переполнены. В первую ночь мы получаем для ночлега лишь застекленную веранду. Утром начинают открываться окна, выходящие на эту веранду, и мы видим палаты с больными: и здесь испанский грипп. И здесь было бы безумием оставаться.
Но куда ехать? На дворе октябрь 1918 года; Брест-Литовский мир подписан, но перемирия между союзниками и Германией еще нет: какой прием ждет нас за границей? Матушка больше хочет вернуться в Петроград: там остался отец, от которого по-прежнему нет никаких известий.
На четвертый день я отправляюсь в порт узнать расписание пароходов до Новороссийска. От этого крупного порта идет железнодорожная ветка на Ростов-на-Дону и далее, на Москву. Я знаю, что Новороссийск, как и Туапсе, занят белыми. Матушка, которая, как вы себе представляете, тяжело перенесла опасности, трудности и нагрузки нашего перехода, со мной не пошла. Идя по городу, я то и дело встречаю знакомых; обмениваюсь приветствиями. Но люди смотрят на меня со смущением, даже, пожалуй, с сочувствием и стараются меня избегать.
Наконец проезжавшая мимо великая княгиня Мария Павловна, заметив меня, останавливает свою карету. Я подхожу к ней, но прежде, чем успеваю что-либо сказать, она говорит мне:
Часто, когда мы изучаем историю и вообще хоть что-то узнаем о женщинах, которые в ней участвовали, их описывают как милых, приличных и скучных паинек. Такое ощущение, что они всю жизнь только и делают, что направляют свой грустный, но прекрасный взор на свое блестящее будущее. Но в этой книге паинек вы не найдете. 100 настоящих хулиганок, которые плевали на правила и мнение других людей и меняли мир. Некоторых из них вы уже наверняка знаете (но много чего о них не слышали), а другие пока не пробились в учебники по истории.
Воспоминания о жизни и служении Якова Крекера (1872–1948), одного из основателей и директора Миссионерского союза «Свет на Востоке».
«Пазл Горенштейна», который собрал для нас Юрий Векслер, отвечает на многие вопросы о «Достоевском XX века» и оставляет мучительное желание читать Горенштейна и о Горенштейне еще. В этой книге впервые в России публикуются документы, связанные с творческими отношениями Горенштейна и Андрея Тарковского, полемика с Григорием Померанцем и несколько эссе, статьи Ефима Эткинда и других авторов, интервью Джону Глэду, Виктору Ерофееву и т.д. Кроме того, в книгу включены воспоминания самого Фридриха Горенштейна, а также мемуары Андрея Кончаловского, Марка Розовского, Паолы Волковой и многих других.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Это была сенсационная находка: в конце Второй мировой войны американский военный юрист Бенджамин Ференц обнаружил тщательно заархивированные подробные отчеты об убийствах, совершавшихся специальными командами – айнзацгруппами СС. Обнаруживший документы Бен Ференц стал главным обвинителем в судебном процессе в Нюрнберге, рассмотревшем самые массовые убийства в истории человечества. Представшим перед судом старшим офицерам СС были предъявлены обвинения в систематическом уничтожении более 1 млн человек, главным образом на оккупированной нацистами территории СССР.
Монография посвящена жизни берлинских семей среднего класса в 1933–1945 годы. Насколько семейная жизнь как «последняя крепость» испытала влияние национал-социализма, как нацистский режим стремился унифицировать и консолидировать общество, вторгнуться в самые приватные сферы человеческой жизни, почему современники считали свою жизнь «обычной», — на все эти вопросы автор дает ответы, основываясь прежде всего на первоисточниках: материалах берлинских архивов, воспоминаниях и интервью со старыми берлинцами.
Резонансные «нововзглядовские» колонки Новодворской за 1993-1994 годы. «Дело Новодворской» и уход из «Нового Взгляда». Посмертные отзывы и воспоминания. Официальная биография Новодворской. Библиография Новодворской за 1993-1994 годы.
Период 1917–1918 годов явился кризисным и трагическим в истории Украины и других государств, образовавшихся на руинах Российской империи. Глубокое исследование профессора О.С. Федюшин а касается не только экспансии Германии на Восток, но и проблем Крыма, Черноморского бассейна, польского вопроса, а также взаимоотношений России и Германии. Детально анализируются усилия Германии по свержению Рады и установлению гетманства генерала Скоропадского. Ученый основывается на немецких и австрийских архивных материалах, которые после падения Берлина в 1945 году были захвачены союзниками.
В марте 1921 года красные матросы, оплот и боевой авангард революции, подняли в крепости на Финском заливе восстание против правительства большевиков. Это событие до сих пор вызывает яростные споры. Было ли оно протестом против правящей диктатуры, или же противники молодой Республики Советов умело воспользовались их недовольством и подготовили этот взрыв народного возмущения? Пол Эврич – американский историк, специалист по русской эмиграции и русскому анархизму – делает попытку объективно разобраться с событиями на острове Котлин.
Книга Питера Флеминга – это попытка серьезного и объективного исследования событий, происходивших в Сибири после революции. Приняв крест власти, адмирал Колчак стал Верховным правителем России в исключительно трудных условиях Гражданской войны и полного упадка государственной системы. Колчак был предательски выдан большевикам союзным командованием по распоряжению французского генерала Жанена. По приговору революционного суда в феврале 1920 года адмирал был расстрелян.
Книга К. Маккензи – одно из фундаментальных исследований, посвященных деятельности Коминтерна и особой роли Советского Союза в борьбе за мировую революцию. В ней рассказывается об этапах построения мирового интернационала коммунистов, о разработке стратегии и тактики захвата мирового господства и трансформации общества в соответствии с их идеологией. Важное место автор отводит взаимоотношениям «эталонного государства» – СССР с компартиями других стран и революционными движениями. В работе использованы исторические документы: стенограммы, резолюции, тезисы, программы, манифесты и работы крупных теоретиков коммунизма.