Россия 2000-х. Путин и другие - [25]

По словам главы следственного комитета при прокуратуре России Александра Бастрыкина, комитет с начала года возбудил в два раза больше уголовных дел против коррупционеров, чем за такой же период прошлого года, а в прошлом, соответственно, больше, чем в позапрошлом. «Если так будет продолжаться, через пять лет мы всех чиновников пересажаем», – с удовлетворением заключил Бастрыкин.

Но вот беда, чем больше уголовных дел заводила (и доводила до конца) прокуратура, тем крепче становилась коррупция. Согласно отчету Transparency International, рынок коррупции в 2009 г. в России вырос на 30 %. При этом не так сильно выросли взятки, как больше стали воровать из бюджета.

Возникал вопрос: а можно ли считать все эти уголовные дела реальной попыткой борьбы с коррупцией? Руководитель межрегиональной общественной организации «Комитет по борьбе с коррупцией» Анатолий Голубев полагал, что вряд ли. «В каких-то случаях это отчет о проделанной работе, в каких-то – передел сфер влияния. В любом случае людей, являющихся кровной частью правящей системы, не судят и не сажают». Действительно, меч правосудия изрядно порубил глав муниципальных образований, которые неотъемлемой частью системы не являлись в силу своей пока еще выборности. Неуязвимость же неотъемлемых частей была хорошо видна на примере дела Hermitage Capital Management. Смерть в СИЗО аудитора компании Сергея Магнитского ускорила расследование дела самого фонда – следственный комитет при МВД подтвердил имеющиеся обвинения против него и главы фонда Уильяма Браудера в незаконной скупке акций «Газпрома» и создании схем ухода от налогов. Тем не менее историю с хищением из бюджета 5,4 млрд руб., в которой уже сам Браудер обвинял высокопоставленных чиновников ГУВД по Москве и налоговиков, фактически замяли. То есть сам факт хищения был признан, и директор компании-исполнителя, через которую совершалась афера, получил пять лет колонии, но ни один из государственных чиновников по этому делу не пострадал.

И это не случайно. В апреле 2010 г. тогдашний спикер Совета Федерации Сергей Миронов отмечал: «Среди осужденных за коррупционные преступления преобладают мелкие взяточники. Большинство доказанных в суде сумм взяток – от 500 до 3000 руб. Фактически сохраняется тенденция отлова мелкой, так называемой коррупционной рыбешки, а акулы от коррупции остаются, к сожалению, безнаказанными».

То есть очевидно, что без политической воли никакие крупные фигуры не могли быть посажены за коррупцию. Демонстрация политической воли, правда, состоялась 29 октября 2010 г., когда Медведев заявил: «Надо самым внимательным образом разбираться с теми, кто причастен, и сажать в тюрьму, разбираться и сажать в тюрьму. Другого выхода нет».

Да и сам Медведев признавал, что «разговор о возможностях борьбы с коррупцией всегда выглядит немножко “в пользу бедных”» и оценивал перспективы этой борьбы весьма туманно. «Победить можно, но лет через десять, не раньше», – говорил он. Пока что, кроме карательных мер, реальных действий не так много.

Нормативные декларанты

В апреле 2010 г. на заседании совета по противодействию коррупции Дмитрий Медведев объявил о том, что, хотя «практически завершено формирование той нормативной базы, которая должна являться основой для противодействия коррупции в ближайшее время», «очевидно, что состоянием борьбы с коррупцией не доволен никто: ни граждане, ни чиновники, ни сами коррупционеры». Правда, по его мнению, «неплохо» сказываются на ситуации и сами антикоррупционные меры. Так, в 2009 г. по сравнению с 2008 г. на 10 % возросло количество выявленных преступлений по фактам взяточничества. При этом органы прокуратуры выявили 36 тыс. нормативных актов, «которые содержат так называемые коррупциогенные факторы». Но президент сомневался, что всего этого достаточно для существенного противодействия коррупции, тем более что на практике противодействие сводится «к написанию бумажек, отчетов, проведению круглых столов». «Пока никаких значимых успехов в этом направлении я отметить не могу», – сказал президент.

Миронов полагал, что «пора законодательно вводить принцип, по которому бремя обоснования полученных доходов и имущества должно лежать на государственных служащих, если есть сомнение в легальности полученных доходов». А председатель госсовета Татарии Фарид Мухаметшин предложил узаконить для госслужащих два вида деклараций – о доходах и о расходах. Кроме того, по его мнению, нужны реальные меры, которые исключали бы «конфликт интересов», возникающий обычно, когда на госслужбу приходят представители бизнеса. В частности, можно было бы создать «единую государственную структуру», которой могли бы передавать свои активы в «доверительное управление» бизнесмены на то время, пока они работают госслужащими.

В апреле 2010 г. Дмитрий Медведев подписал указ о новом плане противодействия коррупции на 2010–2011 гг. и о национальной стратегии по противодействию коррупции. В стратегии делалась ставка на институты гражданского общества, а план предполагал более системное противодействие коррупции. Главной новацией было требование об «обеспечении участия институтов гражданского общества в противодействии коррупции». Вторым стратегическим направлением было «повышение эффективности деятельности» органов власти в борьбе с коррупцией, а третьим – внедрение в деятельность органов власти «инновационных технологий, повышающих объективность и обеспечивающих прозрачность» при принятии законодательных и нормативных актов.