Россия 2000-х. Путин и другие - [22]

В 2000-х гг. Россия присоединилась к ряду международных соглашений по борьбе с коррупцией. Так, в конце 2005 г. Путин внес в Госдуму федеральный закон о ратификации Конвенции ООН против коррупции от 31 октября 2003 г., а в июле 2006 г. подписал федеральный закон о ратификации Конвенции Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию.

В первые годы президентства Путина индекс восприятия коррупции, рассчитываемый Transparency International, вроде бы показывал, что коррупция в России снижается. Если в 2000 г. он составлял 2,1 балла, то в 2002 г. – 2,7 балла, в 2004 г. – 2,8 балла. Затем дела пошли хуже. К 2007 г. индекс опустился до 2,3 балла. За последний год правления Путина в качестве президента Россия сместилась к концу списка на 17 пунктов (на 143-е место в мире). Однако разброс показателей (от 2,1 до 2,8) был близок к статистической погрешности, а это говорило о том, что уровень коррупции в России оставался практически неизменным. И этот уровень был довольно высок. Соседями России в рейтинге были такие страны, как Нигерия, Индонезия, Бангладеш, Пакистан, Гаити.

Поневоле напрашивалась мысль, что высокий уровень коррупции в стране – нечто вроде национальной традиции. Как, впрочем, и вялотекущая борьба с коррупцией. В январе 2004 г. указом Владимира Путина был создан Совет по борьбе с коррупцией в РФ. Его возглавил тогдашний премьер-министр Михаил Касьянов. Но он боролся с коррупцией недолго: всего через месяц после создания антикоррупционного совета Владимир Путин отправил правительство Касьянова в отставку. За это время члены совета успели провести лишь одно – по сути, организационное – заседание.

После отставки Касьянова должность главного борца с коррупцией «по наследству» перешла к его преемнику Михаилу Фрадкову. Но при этом функции антикоррупционного совета оставались довольно туманными. В частности, он должен был собираться «по мере необходимости». Видимо, пока правительство возглавлял Михаил Фрадков, такой необходимости не возникало: за три года совет не собрался ни разу. В январе же 2007 г. этот орган и вовсе был распущен. Вместо него создали Межведомственную рабочую группу для подготовки предложений по борьбе с коррупцией. Возглавил ее тогдашний секретарь Совета безопасности Виктор Иванов. Публичных сообщений о результатах деятельности группы за полтора года ее существования не было. 12 мая 2008 г. Виктор Иванов был назначен главой Госнаркоконтроля. В тот же день Межведомственная рабочая группа по борьбе с коррупцией прекратила существование.

В 2000–2008 гг. и особенно в середине 2000-х некоторые традиционные формы коррупции, набравшие силу в период правления Ельцина, ушли в прошлое. Но и сама коррупция изменилась.

«При Ельцине власть была коррумпированной, чиновники брали взятки. С приходом Путина с коррупцией покончили. Он установил систему, при которой уже недостаточно лишь тайных комиссионных, ему уже надо обладать большей частью акционерного капитала! Мы переживаем ситуацию откровенного кровосмешения между высокопоставленными чиновниками и частным сектором экономики; министры являются членами административных советов крупных негосударственных промышленных групп… Уже больше нет необходимости в объявлении конкурсов на приватизацию государственных предприятий: чиновники распределяют акции между собой». Это говорил Владимир Гусинский в 2000 г.

«Надо что-то делать. Хватит ждать», – заявил преемник Путина Дмитрий Медведев и объявил борьбу с коррупцией вопросом национальной безопасности. Это было понятно. Коррупция буквально зашкаливала, она тормозила экономическое развитие, обрекала на неудачу борьбу с терроризмом, отрезала для бизнеса возможности защитить права собственности. Иностранные инвесторы на все призывы президента приходить в Россию первым делом указывали на высокий уровень коррупции. Коррупция росла и ширилась, а борьба с ней на федеральном уровне фактически уже не велась.

О национальном плане по борьбе с коррупцией Дмитрий Медведев впервые заявил еще на предвыборной встрече со своими сторонниками в Нижнем Новгороде 27 февраля 2008 г. «Коррупция превратилась в системную проблему, и этой системной проблеме мы обязаны противопоставить системный ответ» – а эти слова были произнесены им на организационном совещании по созданию антикоррупционного совета 19 мая 2008 г. Обозначил президент и основные сложности в борьбе с коррупцией: «Этот вид преступлений носит скрытый, как говорят юристы, латентный характер, преступников трудно найти и привлечь к ответственности, преступления трудно расследовать».

Уже в мае 2008 г. президент подписал указ о подготовке национального плана по борьбе с коррупцией. Он создал и возглавил соответствующий президентский совет, который стал первой структурой подобного рода, созданной новым главой государства. Контроль над антикоррупционными мерами должна была осуществлять Генеральная прокуратура во главе с генпрокурором Юрием Чайкой.

Первоначально антикоррупционный план Дмитрия Медведева состоял из трех пунктов: «Первый – это сугубо юридическая часть. Мы должны будем вплотную заняться модернизацией законодательства. Есть проект закона о противодействии коррупции, но пока еще существует набор вопросов по нему». Второй раздел касался профилактики коррупции: «По сути, нужно вести разговор о ликвидации условий для коррупции. Это самое сложное, что на самом деле нам предстоит: прозрачность государственных процедур, связанных с государственными подрядами, тендерами, административными регламентами, создание в целом более благоприятной деловой среды. Комплекс мер по вопросам антирейдерства, необходимо подумать о современной системе оценки деятельности и правоохранительных органов, и регионов в этой сфере». Третий раздел был посвящен правовому просвещению граждан. Без этого, по мнению президента, план реализовать не удастся: «По сути, речь идет об атмосфере в обществе. Мы должны создать антикоррупционный стандарт поведения. Без этого ничего не будет. Ведь в развитых странах, как мы обычно говорим, в странах с высокой правовой культурой взяток не берут не только потому, что боятся, но и в том числе потому, что это невыгодно, это разрушает карьеру до конца. И это, может быть, самый сильный стимул».