Рорк! - [25]

— Ни тот, ни другой не любят Флиндерса.

Так она рассуждала, и рассуждала хорошо. Но, очевидно, Флиндерс тоже рассуждал неплохо, ибо в середине утра она неожиданно вскрикнула. Прежде, чем он смог что-нибудь сказать, она схватила его за руку и потащила под укрытие деревьев, из-за которых они только что вышли. Отсюда, недоступные для наблюдения, они смотрели на хребет, который им предстояло пересечь.

Линия маленьких черных фигур пересекала его пологий склон.

— Флиндерс… — выдохнул Ломар.

— Может быть. А может, Хаггарт. Если это Хаггарт, то Флиндерс предупредил его. Но я думаю, что это скорее всего Флиндерс: если бы он просил Хаггарта о помощи, ему пришлось бы делиться выкупом. А Флиндерс этого не хочет.

Рука его потянулась за биноклем и ничего не нашла. Приказ не раздевать его сохранил и бинокль, но перед сном он положил его в нишу в стене. Там он теперь и находился, если его еще не нашли.

Если его не нашли! Ибо если Тиг обнаружил прибор, если кто-либо из них знает, как он работает, тогда положение Ломара и Норны хуже, чем они думают. Он сказал ей об этом. Она лишь вздохнула.

— Будем надеяться, что его не нашли или не сумеют использовать. Но пренебрегать этим не следует. Придется прятаться за деревьями и идти сюда, хотя бы… — голос ее дрогнул, и впервые он заметил что-то… страх?.. не совсем… усталость?.. нет… Отчаяние.

— Норна? Хотя бы… Скажи мне.

Она посмотрела прямо ему в глаза и сказала:

— Хотя бы дорога привела нас с Роркленд.

Невольно он воскликнул «Ох!». Он сказал себе, что это холод заставил его задрожать. Он повторял себе, что старые записи заслуживают большего доверия, чем современные легенды, что персонал Станции слишком равнодушен, а прирученные и дикие токи слишком невежественны, чтобы им можно было доверять. И, однако, снова и снова из глубины души раздавалось «Ох!»

Он снова вздрогнул.

Норна сказала:

— Счастье, что сейчас холодное время. Рорки меняют шкуру.

— Да, я знаю, — ответил он, растирая руки, чтобы согреть их. Счастье. Все согласны, что в холодное время рорки делаются неповоротливыми и не опасными… Разве даже прирученные токи, чей скудный словарь не включает слово «храбрость», разве даже они не посещают Роркленд в холодное время? Да, они приходят туда. Конечно.

Но они это делают с оружием, часто даже в сопровождении вооруженных гильдсменов… Они никогда не ходят в одиночку или хотя бы парами… Нет…

Бесполезно убеждать себя, что он не боится. Рорки слишком отличаются от людей, ободряющие доклады составлены слишком давно, чтобы он не боялся. Он повернулся к ней, чтобы сказать, что им лучше вернуться. И она, глядя прямо на него, сказала:

— Я не боюсь, потому что вы со мной.

Его раскрытый рот тут же закрылся. Тан Карло Харб по определенным причинам, конечно, дал бы кое-что для освобождения своего работника конечно, не столько, сколько затребует Флиндерс, но на Станции найдется достаточно металлического лома для пары мушкетов и изношенная одежда, которую на этот раз не отдадут любимым слугам из прирученных токов, и, может быть, вышедшая из моды мебель… И Флиндерс за все это вернет Ломара (ранг три, но временный ранг семь) с целой головой и целыми половыми органами. Вряд ли он осмелиться поступить иначе.

А как же Норна? Командир Станции не интересуется женщинами. Они считают ее током, черт побери, — так сказал ее отец, теперь холодный и неподвижно лежащий в пороховом складе мистера Флиндерса. Несмотря на свои рассуждения о свежей крови, Тан Карло Харб ничего не даст за нее. Тем более, если узнает, что сын и наследник мистера Малларди отдал за нее выкуп.

— Тебе не нравится Жан? — спросил Ломар.

Ее лицо слегка искривилось. Вероятно, она поняла о чем он подумал.

— Он всегда хотел меня, — тихо ответила она. — пока был жив отец, я могла отвечать «нет». Но он с радостью заплатит за меня выкуп. И тогда возьмет меня…

Она не добавила ни слова для уточнения, но лицо ее ясно выразило, что она чувствовала.

— Нет, не возьмет, — сказал Ран. Он взял ее холодные-холодные руки в свои. — Мы углубимся в Роркленд, а потом повернем и выйдем к какой-нибудь дружественной территории. Идем. — Она не двигалась. — Идем, — повторил он, потянув за руку, — нужно идти.

Он повернулся, чтобы взглянуть сквозь укрывшие их деревья. Заметили ли их? И подозревают ли об их присутствии?

Но последние фигурки длинной линии исчезали на вершине хребта. Очевидно, преследователи потеряли их след.

Однако потеряли ненадолго. После полудня, взобравшись на лесистый холм, они несколько минут отдыхали под большим, поросшим мхом деревом. Норна сказала, что яма между массивными корнями позволяет разжечь костер, который нельзя будет заметить издали. Ломар взобрался на дерево, а Норна начала разжигать костер. Но внезапный свист сверху прервал ее приготовления. Она поднялась к Рану, и тот указал на что-то.

Вначале она ничего не увидела; потом, следя за его рукой, разглядела черную точку, пересекавшую отдаленную поляну. Его рука двигалась, указывала, двигалась, указывала…

…указывала. И везде указательный палец упирался еще в одну черную точку. Эти точки двигались вперед одной линией. Это могли быть только люди. А люди могли искать только… их.