Рондо - [14]

Мучительное выискивание самых нужных слов для своих запросов и заявлений на протяжении нескольких лет превратилось для неё в необходимость. Ведя урок, стоя в магазинной очереди или проверяя тетрадки, Ольга Владимировна составляла в уме новые письма или подбирала по-особому короткие и ясные фразы, которые пригодились бы при визите в очередной кабинет. Уставшим краешком сознания она подозревала, что все её потуги безнадёжны, но смириться с этим не могла и бесконечно верила во «вдруг», в чудо. В приёмной на Кузнецком Мосту, куда она обращалась не раз, женщины, стоявшие в очереди к окошку, просто и ясно растолковали ей порядок поиска пропавшего человека. Умершими голосами они ей объяснили, что её метания по инстанциям – пустая, бесполезная трата времени, сочинение писем и запросов тоже ничего не даст. Но она не хотела верить этим женщинам, считая, что, если не писать, не обращаться, куда только можно, то обязательно случится непоправимое. Под неуклюжее по складам: «Ма-ма мы-ла Ми-лу» планировалась сеть новых запросов. Но когда, казалось, уже найдены самые верные выражения, появлялся этот посторонний шум. Стоило только чуть отвлечься на него, как новая, с таким трудом выстроенная конструкция, рушилась.

Однажды, в самом конце урока Ольга Владимировна, отложив в сторону журнал с отметками, стала говорить о том, что в классе надо выбрать старосту и трёх санитаров, которые будут каждый день проверять у своих товарищей чистоту рук и ушей. Митя кое-что в выборах смыслил. Он вместе с мамой и бабушкой ходил на выборы в специальное место, и там ему разрешали опускать бумажку в прорезь большого ящика. И сейчас тоже надо будет опустить бумажку. Вот только лакированного ящика нигде не было видно. Многие из его однокашников оказались более смышлёными, им дело представлялось куда серьёзней. Всё ясно: кого выберут, тот станет самым главным. Старостой или санитаром хотели стать почти все. Но как выбирают старосту и санитаров, никто не знал. Все ждали, что скажет Ольга Владимировна, а она в это время вела речь о Мише Реброве, лучшем ученике в классе. А после она сказала:

– Кто за Мишу Реброва, поднимите руку.

Одни подняли, потому что велела учительница, другие – в надежде, что в награду за усердно задранную кверху ладонь что-нибудь перепадёт и им, а третьи подняли вслед за всеми. Таким же образом выбрали и ответственных за чистоту ушей. Прозвенел звонок, собрание окончилось, и на лицах избирателей стало появляться растерянное недоумение. Каждый заподозрил, что его обманули. Несмотря на то, что делал всё, как требовала Ольга Владимировна, ничего не изменилось: кем он был, тем и остался. Митя не понял, – а почему Мишка? Ну, хотя, его-то – ладно, а вот санитары?.. Нет, это не настоящие выборы. И осталось у него слабое неприятное чувство как будто над ним посмеялись и чего-то отобрали. Впрочем, его разочарование длилось недолго, но кое-кто из ребят, впервые столкнувшись с несправедливостью в важном деле, затаили едкую обиду неизвестно на кого.

После собрания отношение к Мишке не изменилось. С самого начала он находился как бы в стороне от остальных. Кроме того, что Мишкины внимательность, аккуратность, безупречное поведение и россыпи пятёрок в тетрадках регулярно приводились в пример всему классу, его отличали какие-то, почти взрослые, чёрточки: многозначительная сдержанность, знающий взгляд, неторопливые, едва ли не величественные, движения. Искорки детской непосредственности из этого человечка вырывались крайне редко. Существовала невидимая стенка, отгородившая его от сверстников – он никогда не участвовал в их возне, и его никто не задевал, он не рассказывал глупых анекдотов и не хвастал победами в драках.

Отец Миши Реброва занимал высокий партийный пост. Ну, может быть, всё-таки не совсем такой высокий, как того хотелось Мишиной маме, но в тех случаях, когда реальность не соответствовала её запросам, она умела мысленно подправить реальность, привести её к нужному масштабу и потом искренне верила в получившуюся фантазию. Поэтому дома считалось, что у Миши Реброва отец очень большой партийный человек. Это мнение пробралось и в школу. Дома Мишин папа бывал мало. Как он сам говорил, его задача – находиться всегда под рукой. Он часто работал по ночам. Домой папа приходил всегда гладко и аккуратно причёсанный, но от усталости похожий на спущенный воздушный шарик. Он немножко тискал Мишу, чмокал его в щёку и шёл отдыхать. Мама сразу переставала говорить по телефону, и все звуки в квартире скукоживались до полушёпота. Домработница Зина, ссутулившись, семенила испуганным топотком из комнаты в комнату, выполняя ворох неожиданно свалившихся поручений. А няня уводила ребёнка в детскую и велела не шуметь. Мишу воспитывала и учила уму-разуму мама. Она не раз объясняла ему, что их семья отличается от других:

– Папа трудится для людей. Он занимается непростым делом и решает очень сложные задачи. Ты сам видишь, как он редко бывает дома и всегда приходит усталый. И чтобы хоть немножечко облегчить его работу, ему предоставили то, чего, может быть, не имеют многие другие: квартиру, дачу, машину. А раз он наш папа, то этим пользуемся и мы. Люди, которые всего этого не имеют, не понимают, за что это нам дано. Они могут позавидовать.