Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией - [58]

Вернувшись в Британию, тогда же, в октябре, он вновь появляется на телевидении в программе «Смысл любви» на «Associated Rediffusion Television». В декабре он читает лекцию «Психиатрия и медицина» в Медицинском обществе в Оксфорде, на следующий день после которой в журнале «Queen» выходит его статья, критикующая коммерциализацию Рождества. После этого он выступает с докладом «On Nothing» в Школе искусств св. Мартина, а также выпускает две рецензии: в «New Left Review» на «Одномерного человека» Герберта Маркузе и в «Международном журнале психоанализа» на «Общую психопатологию» Карла Ясперса.

Одновременно в конце 1964 г. Лэйнг входит в литературные круги Лондона. Он знакомится с Аланом Силлитоу и его женой, американской поэтессой Рут Фейнлайт. У них в доме он встречает поэта и романиста Роберта Грейвса и поэта Теда Хьюза. Он начинает общаться с Гарольдом Пинтером, обедает с писателем и биологом сэром Юлианом Хаксли, братом Олдоса Хаксли.

В общем, 1964 г. стал для Лэйнга во многом поворотным. Его сын Адриан пишет:

Благодаря удивительному разнообразию и разнонаправленности эссе, статей, выступлений и телевизионных передач вкупе с выходом «Здравомыслия, безумия и семьи» Р. Д. Лэйнг «вдруг» стал самым известным психологом (по крайней мере, в Великобритании) после Фрейда и Юнга[217].

Кабинет Лэйнга на Уимпол-стрит очень быстро стал привлекать клиентов. Тогда в кабинете располагалась небольшая кровать, покрытая вельветовым покрывалом, использовавшаяся для отдыха, а также маленький столик со стоящей на нем пепельницей и несколько стульев. На стене висел постер «Падение Икара» Брейгеля, на каминной доске красовался символ друидов – три переплетающихся кольца.

В области психотерапии Лэйнг получил классическое психоаналитическое образование. Около шести часов в неделю, равно столько же, сколько любой ортодоксальный аналитик Великобритании, он проводил на кушетке во время учебного анализа у Чарльза Рикрофта. Из года в год, каждую неделю десятки часов он наблюдал людей в пределах формальной структуры психоаналитической кушетки и стула анализанта. Он практиковал как психоаналитик. Однако при этом никогда не был догматическим последователем психоанализа:

Я никогда не увлекался Тавистокскими концептами. Я никогда не начинал использовать в свойственной им манере их идеи…[218]

Половина его посетителей узнавала о нем от знакомых, по телевидению и проч., половина знакомилась с ним через его книги, пятьдесят процентов из тех, кто узнал о нем благодаря книгам, читали его «Разделенное Я». Чуть меньше трети гостей были его коллегами: психиатрами, врачами, семейными докторами. Они, свободные от стереотипной оценки деятельности Лэйнга, приходили искать у него профессионального совета и профессионального мнения о различных практических и теоретических проблемах. Выходит, что множество клиентов Лэйнга были весьма просвещенной публикой.

Обычно Лэйнг принимал и читал всю поступающую на его имя корреспонденцию, отвечая на некоторые письма. Секретарь регистрировал телефонные звонки и являющихся лично людей. Принимал он в большинстве случаев по предварительной записи, особенно в начале своей практики. Понятно, что в самом начале практики он еще работал в Тавистокском институте, проводил исследования, писал книги, растил детей, и случайно застать его в кабинете было невозможно.

У него было пятеро детей, поэтому деньги от частной практики приходились как нельзя кстати. Практиковал он как психоаналитик и, разумеется, брал за посещения определенную плату. Однако, вопреки правилам классического психоанализа, деньги не становились препятствием для попадания в его кабинет:

Я никогда не отказывался принять кого-то только потому, что он не мог заплатить. И я зарабатывал совсем не много, поскольку много людей не могли заплатить вообще или платили очень, очень мало. Символическую плату. Я не получал на Уимпол-стрит доходов Харли-стрит[219].

В начале сеанса Лэйнг всегда немного «болтал» со своими клиентами, постепенно переходя к их проблеме: «Я знаю о Вас только то, что Вы написали в своем письме. Почему Вы захотели меня увидеть?». Он никогда не считал, что люди приходят к нему, чтобы пройти курс психотерапии, они хотели от него консультации, хотели, чтобы он привнес в их жизнь какой-то позитив. Он никогда не был изначально ориентирован на терапевтическую сессию. Даже в своем кабинете он не был лекарем. Люди хотели увидеть его, – он общался с ними, они хотели поговорить с ним, – он слушал и отвечал.

Лэйнг давал своим клиентам реальное общение и всегда принимал их такими, какие они есть. Развивая свои социологические идеи, он считал, что, поскольку человек является социальным существом и включен в общество, часто его воспринимают таким, каким ожидают увидеть. И, по сути, общаются не с каким-то конкретным и реальным человеком, а с собственной фантазией. Поэтому он был убежден, что одним из самых важных моментов психотерапии является способность слушать и услышать, а не проецировать свои собственные ожидания:

Прежде всего слушание – это очень тяжелая работа. <…> И если Вы спрашиваете, что я сделал или что я дал всем тем людям, множеству людей, которые приезжали, чтобы увидеть меня, я отвечу, что главное, что они от меня получили, – это то, что я слушал их. Фактически, они находили человека, который на самом деле услышал то, что они говорили и слышали