Ромм. Первый - [108]

…Стеклянный «дождь», сквозь который рвется камера чьего-то шлема, огромная ванна, отделанная нежно-розовым камнем, три причудливо переплетенных тела, занимающихся любовью под воздействием какой-то дури и не замечающих ни звона осколков, все еще скачущих по полу, ни угловатых скафов, неудержимо сокращающих расстояние, ни штурмовых комплексов, отслеживающих каждое движение…

…Медленно переворачивающийся кверху ножками журнальный столик, бутылки с шампанским, вращающиеся вокруг своей оси и оставляющие за горлышками струи белоснежной пены, перекошенное в животном ужасе лицо седовласого мужчины, опрокидывающегося навзничь вместе с широченным кожаным креслом, и разлетающиеся по комнате документы…

…Спину, затянутую в розовый банный халат и мелькающую в поворотах коридора, мощную стальную дверь с невероятным количеством замков, внезапно преградившую путь и беглецу, и преследователю, судорожные движения мокрых рук, пытающихся справиться с самым настоящим засовом, и приклад штурмового комплекса, приближающийся к стриженному затылку…

Картинок было ровно сто, но я обратил внимание в лучшем случае на четверть, так как уже на пятьдесят пятой секунде еще в одном вспомогательном окне засветилось зеленым кантиком первое идентифицированное лицо. Кажется, на шестом месте четвертого ряда. Через восемнадцать секунд чуть правее и ниже полыхнуло второе, еще через шесть — третье, точно над вторым. А с конца следующей минуты зеленые пятна начали вспыхивать по всему окну.

Фиолетовая полоса, выделившая девять самых верхних, обратила на себя внимание на тридцать первой секунде четвертой минуты, и я, задавив вспышку радости, отправил приказ начинать шоу всем двенадцати «Луовам» и одному из парней Проныры, управляющему в удаленном режиме стареньким средним флотским транспортником «Гавайи», пытающимся поднять полные трюмы противокорабельных ракет «Retribution» к одной из орбитальных крепостей.

Самое начало шестой минуты залило зеленым еще одно вспомогательное окно. И сразу же подсветило его же фиолетовым кантиком — «Шэдди» Айсбаля не только закончили работу в Блоукрансе, столице Квазулу-Натала, но и легли на курс возвращения к кораблям базирования. Конец седьмой порадовал уходом от потрошимого объекта последнего «Даэрине». А восьмая — последовательным появлением трех черных кружков прямо на главном экране СОУФ.

По большому счету, после этой корректировки можно было расслабиться и начать праздновать победу. Но я привык считать, что любая операция заканчивается только после возвращения кораблей на космодром приписки, соответственно, пребывал в напряжении до тех пор, пока на борт «Роджера», зависшего над геометрическим центром «пятна», образованного метками наших ботов для спецопераций, не влетел последний «Даэрине». А потом уменьшил «облако» системы оперативного управления флота почти до минимума, вывесил на ее место картинку с одного из местных спутников и прикипел взглядом к изображению…

…С той точки орбиты, в которой находился спутник, хакнутый Удавкой, все двадцать два борта ЧВК «Хаос» напоминали коротенькие металлические стержни, зачем-то вбитые в сплошную черную проплешину, невесть какими путями появившуюся на «теле» планеты. Однако в какой-то момент на проплешине начали «вспухать» полусферы «гнезд» систем ПВО и ПКО, на некоторых «стержнях» появились габаритные огни, а к низкому ночному небу, затянутому густой кучевой облачностью, потянулись огненные ленты.

— Поздновато!!! — злорадно прокомментировала Олли первые же старты ракет земля-воздух и земля-космос. — Искин этой развалюхи «пошел вразнос», и теперь отстреливает обманки, ловушки и противоракеты на порядок чаще, чем во время взлета или посадки по-боевому!

Я считал точно так же, но предсказывать будущее не торопился — изменил масштаб картинки так, чтобы она показывала море огня, полыхающее прямо по курсу «падающего» транспортника, и подождал, пока он «провалится» до восьмидесяти километров над уровнем космодрома. Потом заглянул в интерфейс Умника, чтобы увидеть окошко системы идентификации выхлопа корабельных двигателей, убедился, что из двадцати трех «Хаосовских» бортов «ожило» только два, и затаил дыхание. Всего на несколько мгновений — тяжеленная дура, в падении разогнавшаяся до скорости восемь с половиной километров в секунду, с легкостью продавила заградительный огонь и воткнулась в пластобетон в каких-то семи метрах от единственного линкора! А чудовищный взрыв нескольких сотен ПКР, стараниями специалистов Томми Фарелла сдетонировавших одновременно, в мгновение ока дотянулся до взлетающих эсминцев и превратил их в пыль…

…Следующие восемь часов, то есть, все время, пока самая невезучая рейдовая группа летела до не очень удачно расположенной зоны перехода, я проторчал в рубке, скрашивая тягостное ожидание изучением записей с «Луов», «Шэдди», «Даэринэ» и нашлемных камер абордажников. Альери и Олли занимались тем же самым, только первая в резервной рубке, а вторая на своем рабочем месте. Олаф, два отделения абордажников и Иви «потрошили» наш «улов», оккупировав для этих целей медблок первой палубы. Да-да, именно Иви — по ее утверждению, снимать гипнотически блоки и «неснимаемые закладки» на ТК-шках она умела ненамного хуже, чем ее мать, а я не сомневался, что это правда. Оставшаяся парочка тоже не бездельничала — Ядвиса, перепоручив «Роджера» Моргану, помогала Дотти. А моя «дочурка», подключившись к системе оповещения, вовсю веселила экипаж, демонстрируя самые забавные фрагменты наземных операций и устраивая голосование, достойны ли эти куски записей стать частью будущей нарезки с условным названием «Наведение порядка в Хаосе».