Ромео - [17]

— Пожалуй, прежде надо найти ему сиделку.

Вагнер согласно кивнул, но отошел не сразу, а поколебавшись, спросил:

— А как насчет ее бывшего мужа? Деннисона. Он ведь тоже психиатр. Может, лучше ему обзвонить ее пациентов, а не нам? Для некоторых из них это известие может стать серьезным потрясением.

— Хорошо, позвони Деннисону после того, как побеседуешь с той пациенткой, что ждет за дверью, — сказал Аллегро. — Только не думаю, что мы сможем рассчитывать на него после столь страшного известия.

Вагнер прищурился.

— Да. Если только он не тот, кого мы ищем. Как ты сказал, Джон, убийцей мог быть человек, хорошо ей знакомый. Может, у нее с бывшим… помнишь тот день, когда он заехал за ней после телепередачи несколько недель тому назад? Как он смотрел на нее? Особенно после того, как она его отшила? Мы еще тогда решили, что он до сих пор неравнодушен к ней. Так что исключать его из числа подозреваемых не стоит.

— Никого нельзя исключать, черт побери, — сердито бросил Аллегро. — Вот что меня особенно бесит.

— А как быть с ее родными? Наверное, нам следует известить их о ее смерти, не дожидаясь, пока они узнают об этом из телевизионных репортажей?

— А кто у нее остался? — Аллегро с трудом соображал, хотя и знал, что у Мелани Розен была семья. Чертово похмелье, будь оно неладно.

— Есть отец, — сказал Вагнер, — но я припоминаю, она говорила, что он находится в загородной клинике. Не знаю, в состоянии ли он…

— Кажется, Мелани как-то обмолвилась, что у нее есть сестра, помнишь? — спросил Аллегро, обрадовавшись тому, что смог что-то вспомнить.

Вагнер недоуменно уставился на своего коллегу. Он впервые слышал, чтобы Джон называл доктора по имени. В беседах с ней неизменно фигурировало обращение «доктор Розен» или просто «док». Даже между собой они никогда не называли ее иначе.

Аллегро прокашлялся. Он и сам заметил оплошность. Как бы она прокомментировала это?

Вагнер, уловивший неловкость, тактично отвернулся, сделав вид, будто разглядывает японскую гравюру с изображением тигра, висевшую на дальней стене.

— Да, она действительно упоминала о сестре. Можно проверить ее записную книжку. В любом случае это нам понадобится для дальнейшего расследования.

— Проверь, не нашел ли ее кто наверху. Если нет, попытайся отыскать телефон сестры по справочнику.

Вагнер кивнул головой и ушел. Аллегро остался в коридоре, ему не хотелось идти наверх, где его люди обшаривали каждый уголок квартиры психиатра. Все интимные подробности жизни доктора Мелани Розен и ее ужасной смерти непременно будут вынесены на всеобщее обозрение и обсуждение, подвергнуты скрупулезному анализу и даже, может, осуждению. Когда-то это было ее профессией — заглядывать в чужие жизни, смерть же распорядилась по-своему, сделав всеобщим достоянием ее собственную жизнь.

Внимание Аллегро привлекли звуки ударов, доносившиеся из приемной. Заглянув туда, он обнаружил, что Перри бьет кулаком по ладони другой руки. Заметив Аллегро, он сразу же замер.

— Вы не знаете, каково это… — завыл он.

— Потерпите еще несколько минут. Вы ведь хотите помочь нам, верно?

Перри еле заметно повел головой, но Аллегро так и не понял — кивок это или конвульсия.

В комнату вошла Хелен Вашингтон, молодая служащая полиции. Аллегро окинул ее оценивающим взглядом. Брюнетка, изящна. В сером льняном пиджаке, слегка расклешенной черной юбке, в легких черных туфлях. Вид у нее был в высшей степени деловой, профессиональный.

— Детектив Вагнер просил меня зайти и… — Она запнулась, увидев несчастного Перри.

Аллегро подошел к ней.

— Побудьте немного с мистером Перри. Если он захочет говорить, постарайтесь записать его на пленку, — тихо сказал он, протягивая ей портативный магнитофон, который достал из кармана своего пиджака. — И, если вдруг у него появится желание облегчить нам жизнь своим признанием, не препятствуйте этому.

Вашингтон адресовала ему саркастическую белозубую улыбку — мол, нашли кого учить! Спрятав магнитофон в карман своего пиджака, она устроилась в кресле рядом с Перри.

Аллегро направился по коридору. Он подошел к дверям кабинета психиатра как раз в тот момент, когда судмедэксперт Фрэнк Келли — лысоватый коротышка с приплюснутым, как у мопса, носом и вечно изогнутым в кривой усмешке ртом — спускался по лестнице с верхнего этажа. За ним двое полицейских в голубой форме тащили носилки с завернутым в темно-зеленый пластик телом убитой.

При виде этой зловещей процессии Аллегро вновь захлестнул приступ дурноты. Руки затряслись. Он засунул их поглубже в карманы пиджака, сжав кулаки.

Перед глазами опять возникло лицо Мелани — такое, каким он его увидел в момент осмотра трупа, — остекленевшие, выпученные карие глаза, израненные, невероятно распухшие, слегка приоткрытые губы, щеки в кровоподтеках, лицо белое как мел. И ее обнаженное, изуродованное, связанное тело — хирургический надрез на груди, зияющая рана на том месте, где когда-то билось сердце.

Он вспомнил их первую встречу. Тогда он подумал, что ее пациентам, наверное, приходится нелегко, когда они оказываются один на один с такой красавицей. Она действительно была красива.

Трудно было вспоминать об этом сейчас, когда мед-эксперт и полицейские проносили мимо него ее упакованное в мешок тело. Келли остановился подтвердить то, что Аллегро уже знал: «Похоже, это работа Ромео», заметив, что узлы на шелковом шарфе, которым были связаны запястья и щиколотки жертвы, идентичны тем, что были обнаружены на остальных четырех трупах. И опять найдены следы спермы, которая в очередной раз будет отправлена в лабораторию на ДНК-тест.