Романы - [187]

…он неожиданно явился из-за высот перед Преславом и напал на русский отряд, занимавшийся ратным ученьем на равнине перед городом. – Взятие столицы Болгарии было первоочередной задачей Цимисхия: если мы возьмем Преславу, говорил он, то «после того весьма легко преодолеем яростных Россиян». В онисании штурма Вельтман опирался на записки Льва Дьякона, переосмысляя и дополняя их.

«Поезжай же в Константинополь…» – И немедленно велел отправить Бориса с семьей и брата его Романа в Царьград. – «Тогда, говорят, Борис, юный государь Мисян… взят был в плен с женою и с двумя малолетними детьми», – пишет Дьякон в рассказе о взятии Преслава. «И приведен к императору, который принял его с честию, называл Государем Болгарову говоря, что он пришел отомстить Скифам за претерпенныя Мисянами обиды» Но здесь же сообщается, что «в сей битве весьма много пала и Мисян, сражавшихся с Римлянами, как виновниками Скифского на них нападения». То есть болгары и русские уже ясно увидели своего общего неприятеля Византию, вызвавшую между ними временную вражду.

«Где твоя ляжет, там и свои сложим!» – возгласили воины, прогремев мечами в щиты. – Вельтман пересказывает «Повесть временных лет». Этот текст настолько замечателен, что его следует привести в оригинале. Когда русские вышли на битву и убоялись огромного войска неприятельского, «рече Святослав: „Уже нам не камо ся дети, волею и неволею стати противу; да не посрамим земле Руские, но ляжем костьми, мертвый бо срама не имам. Аще ли побегнем, срам имам. Не имам убежати, но станем крепко, аз же пред вами пойду: аще моя голова ляжет, то промыслите собою“. И реша вой: „Идеже глава твоя, ту и свои головы сложим!“ И исполчишася русь, и бысть сеча велика, и одоле Святослав, и бежаша греци».

Бой с Святославом нисколько не походил на азиатские игры в войну. – Действительно, в Азии византийцы не сталкивались с серьезной пехотой и сами основным родом войск считали уже тяжеловооруженную конницу. Скоротечные столкновения кавалерии, в которой одна сторона поспешно спасалась бегством, засады и ловушки стали основой тактики, описанной не только в хрониках, но и в трактате Никифора Фоки «О сшибках с неприятелем». Показательно, что Лев Дьякон, посвятивший свое сочинение почти исключительно описанию войн, специально подчеркивает стойкость только у воинов Руси. «Как скоро Римские войска сошлись к городу Дористолу, – пишет он, – …то Тавроскифы, сомкнув щиты и копья, наподобие стены, ожидали их на месте сражения… Войска сошлись; и началась сильная битва, которая долго с обеих сторон была в равновесии. Россы, приобретшие славу победителей у соседственных народов, почитая ужасным бедствием лишиться оной и быть побежденными, сражались отчаянно». Византийцы «видят отважное стремление Россов»; признают, «что сей народ отважен до безумия, храбр, силен»; передают, «что побежденные Тавроскифы никогда живые не сдаются неприятелям». Знаменательны и слова, сказанные, согласно хронисту, Святославом под Доростолом, когда в крайнем положении кто-то предложил прорываться на Русь: «Погибнет слава, спутница Российского оружия… если мы теперь постыдно уступим Римлянам. Итак, с храбростию предков наших и с тою мыслию, что Русская сила была до сего времени непобедима, сразимся мужественно… У нас нет обычая бегством спасаться в отечество, но или жить победителями, или, совершивши знаменитые подвиги, умереть со славою!»

Грозен и лют этот муж, презирает золото, а любит острое железо! Рассказ о посольстве от Цимисхия приведен в «Повести временных лет»

Святослав приехал на условленное место в ладье… – Переговоры эти описаны Львом Дьяконом: император «в позлащенном вооружении, на коне приехал к берегу Истра, сопровождаемый великим отрядом всадников, блестящих доспехами. Святослав переезжал через реку в некоторой скифской ладье и, сидя за веслом, греб наравне с прочими без всякого различия. Видом он был таков: среднего роста, не слишком высок, ни слишком мал, с густыми бровями, с голубыми глазами, с плоским носом, с бритою бородою и с густыми длинными висящими на верхней губе волосами. Голова у него была совсем голая, но только на одной ее стороне висел локон волос, означающий знатность рода; шея толстая, плечи широкие и весь стан довольно стройный. Он казался мрачным и диким. В одном ухе висела у него золотая серьга, украшенная двумя жемчужинами с рубином, посреди их вставленным. Одежда на нем была белая, ничем, кроме чистоты, от других не отличная. Итак, поговорив немного с императором о мире, сидя в ладье на лавке, он переправился назад».

…на голове хохол, признак великого рода русского, и в ухе серьга, украшенная жемчужинами и рубином, как у благорожденных предков раджей. – Обычай русских- князей носить длинный чуб и серьгу Вельтман считал одним из древнейших у индоевропейцев, находя ему аналогии в древней Индии.

Не стало Святослава. – «Повесть временных лет» так описывает гибель великого князя: «Заключив мир с греками, Святослав в ладьях отправился к порогам. И сказал ему воевода отца его Свенельд: „Обойди, князь, пороги на конях, ибо стоят у порогов печенеги“. И не послушал его, и пошел в ладьях. А переяславцы послали к печенегам сказать: „Вот идет мимо вас на Русь Святослав с небольшой дружиной, забрав у греков много богатства и пленных без числа“. Услышав об этом, печенеги заступили пороги. И пришел Святослав к порогам, и нельзя было их пройти. И остался зимовать в Белобережье, и не стало у них (русских. –