Романы Романовых - [42]

Но вернемся во времена ее юности. В 1708 году царица Прасковья с дочерьми Анной, Екатериной и Прасковьей по приглашению Петра I переехали из подмосковного Измайлова в Петербург. При этом невестка Петра не преминула забрать весь «гошпиталь уродов» с собой. Пора было Петру выдать замуж своих нелюбимых племянниц. Петр имел на них свои виды и относился к ним как к оборотному политическому капиталу. На встрече в 1709 году с прусским королем Фридрихом I Петр договорился о женитьбе его племянника Фридриха-Вильгельма на одной из русских царевен. Сам же Фридрих-Вильгельм правил в небольшом герцогстве, граничившем с Россией. Оно называлось Курляндией, формально находилось под польским владычеством, но фактически было самостоятельным герцогством, образовавшимся после распада Ливонского ордена. Петр I хотел прибрать это герцогство к рукам – ему нужны были выходы к Балтийскому морю. Этим браком он связал бы герцога Курляндского по рукам и ногам. Выбрать невесту для герцога из своих дочерей должна была сама царица Прасковья. Жених, субтильного вида молодой человек, ей сразу не понравился, и она предпочла отдать ему среднюю, нелюбимую дочь Анну, чтобы оставить при себе старшую и любимую Екатерину.

Анну никто не спрашивал, хочет ли она выйти замуж, – в этом деле ее слово вообще было последним. Они с Фридрихом лишь обменялись письмами, но ни разу не видели друг друга. Ему даже не показали портрета невесты. Свободен ли был в своем выборе сам жених? Конечно, нет. Слово дяди, прусского короля Фридриха I, было для него законом. Но, скорее всего, ему было все равно по причинам, которые мы укажем ниже.

Петр I перед свадьбой не поскупился – дал Анне 200 тысяч рублей приданого и заключил с Фридрихом I договор, по которому король Пруссии обязался выдавать Анне по 40 тысяч рублей ежегодно в случае смерти мужа и бездетности. Свадьба состоялась 31 октября 1710 года. Жениху с невестой было в ту пору всего по 17 лет. На торжестве Петр лично разрезал своим кортиком два огромных пирога, откуда «появилось по одной карлице, превосходно одетых». Они тут же, на столе, исполнили изящный менуэт. (Позже этот эпизод вошел в книгу «Приключения барона Мюнхгаузена» как невероятная выдумка. Однако это была не выдумка, а правда.)

По случаю бракосочетания Анны пиры и торжества в Петербурге продолжались два месяца. Свадьбу сыграли в Меншиковском дворце – самом приличном здании новой столицы. На следующий день состоялась ранее невиданная церемония – под сурдинку сыграли свадьбу царского карлика Екима Волкова, для участия в которой со всех концов страны свезли более 70 уродов. Все гости покатывались со смеху, глядя на ужимки и кривлянья карликов и карлиц. Такие развлечения были вполне в духе того времени. Забегая вперед, скажем, что чем самостоятельная жизнь Анны началась, тем и закончилась – такой же шутовской свадьбой придворного шута Голицына, сыгранной в знаменитом Ледяном доме зимой 1740 года, в год смерти императрицы.

Естественно, по петровскому обычаю, не соблюдалось никакой умеренности в еде и питье. Фридрих-Вильгельм тоже был не дурак выпить, и в свои 17 лет был уже законченным алкоголиком. Вследствие свадебных излишеств он заболел – возможно, не выдержал «состязания» со своим новым родственником, Петром. Не обращая внимания на недомогание – ну, подумаешь, похмелье, – он выехал вместе с новобрачной в Курляндию. 10 января 1711 года Фридрих-Вильгельм неожиданно скончался на мызе Дудергоф. Прах герцога перевезли в Курляндию и там похоронили в родовой усыпальнице. Таким образом, Анна в свои 17 лет неожиданно оказалась вдовой. Но Петра I меньше всего волновали чувства Анны – ему даже было выгодно, чтобы на курляндском троне сидела его племянница, пусть и не наделенная реальной властью.

Так царевна Анна, теперь уже герцогиня Курляндская, осталась у разбитого корыта. Вся в слезах она вернулась в Петербург, недолго пожила в столице, потом погостила у своей матери в Измайлово, а уже летом 1712 года «добрый» дядюшка Петр I отправил ее обратно в Курляндию – пусть сидит там и представляет русские интересы в Прибалтике. Одно время Петр даже намеревался отправить туда и Прасковью с оставшимися дочерьми, но обошлось. Анне Ивановне разрешалось приезжать погостить к матери в Измайлово, но надолго задерживаться в России она не могла.

Анна оказалась в столице герцогства Курляндского городе Митаве (ныне Елгава, Латвия) одна, во враждебном окружении, фактически изгнанная из России, без чьей-либо помощи. Правда, поскольку она была абсолютно не годна к управлению не то что герцогством, но даже деревней, в помощники ей дали Петра Бестужева-Рюмина. Дядя умершего мужа Фридрих I сразу же забыл о своем обещании выплачивать по 40 тысяч рублей в год в случае смерти мужа, и она постоянно нуждалась во всем, даже в еде. Герцогиня вынуждена была писать униженные и заискивающие письма Петру и Екатерине с просьбой о помощи. Мать, царица Прасковья, хоть и не любила Анну, но все же помогала ей, чем могла, в том числе хлопотала о казенном «вспомоществовании». Анна неоднократно приезжала в Петербург и буквально попрошайничала, изо всех сил стараясь понравиться сильным мира сего.