Романс о Розе - [71]

Бушевавшие в нем чувства отразились на его лице, когда он встал на колени и крепко прижал ее к своей груди. Его колебания улетучились. Наконец-то они познают блаженство единения. Пришло время совершить то, что предначертано им судьбой. Дрейк потянулся и властно поцеловал ее, обхватив руками ее груди и лаская их до тех пор, пока она не выгнулась ему навстречу, мягкая и податливая как воск.

Скользнув рукой по животу любимой, он решительно сжал ей бедро, одновременно рисуя языком замысловатые узоры в ее ухе. Его рука поднималась все выше и выше, пока не замерла на шелковистом треугольничке между бедер.

Розалинда уже вся трепетала, а когда он коснулся полыхавшей, словно огонь, плоти, начала извиваться в его руках, пока его настойчивые ласки не заставили ее взорваться.

Она дико вскрикнула, ибо ее захлестнула волна неведомых ранее ощущений, затем еще одна и еще, и наконец все стихло. Совершенно обессилев, она с благодарностью прижалась к нему.

– Да, моя Розалинда, – проговорил он, играя ее волосами. – Ты очень долго ждала этого.

Уложив ее на постель, Дрейк навалился на нее всем своим огромным телом и стал страстно целовать, опьяняя и разжигая ее чувственность.

– О, сколько же я упустила? – прошептала она, улыбаясь. – Сколько же я упустила за все эти годы?

Она с изумлением ощутила, что способна на страсть и жаждет разделить ее с другим. С Дрейком.

Словно читая ее мысли, он развел коленом ее бедра. Пора ей отдаться на милость пожару, который они оба старательно разжигали и за которым наблюдали издалека. Это обжигающее осознание друг друга пугало их, когда они были детьми, влекло, когда стали старше, и в итоге породило очищающий огонь.

– Все хорошо? – спросил Дрейк хриплым от обуревавших его чувств голосом, осторожно скользнув в ее лоно и давая ей время привыкнуть.

– Да, – тихо прошептала она в ответ.

– Я уже в тебе.

– Да…

– Как же долго я ждал тебя! – прошептал он ей прямо в губы, обливаясь потом.

– Шш… – Она закрыла глаза. – Нет никакого прошлого.

– Да, – согласился он, – есть только это. – И он резко вошел в нее.

Она приглушенно вскрикнула, и он замер до тех пор, пока не увидел, как просветлело ее лицо. Когда же он стал осторожно двигаться, Розалинда застонала от нового, сладостного чувства. Как чудесно было ощущать его в себе, стремящегося в такие глубины, о которых она и не подозревала! Уловив ритм его толчков, Розалинда выгнулась ему навстречу. Потом он неожиданно усадил ее к себе на колени, погрузился в нее еще глубже, и ее захлестнула новая волна наслаждения.

Спустя мгновение он снова опустил ее на постель и стал яростно вонзаться в нее, словно дикий жеребец.

Наконец взорвавшись в экстатическом танце, он на мгновение замер, глядя на нее полыхающим, отстраненным взглядом, и упал в ее объятия.

Тишина. Долгая, уютная тишина. Перекатившись на бок, он прошептал:

– Я должен был думать, должен был знать…

Вспыхнув от похвалы, сквозившей в этих словах, Розалинда дотронулась до повязки на его голове.

– Дрейк, как ты себя чувствуешь?

– Ты о моей голове? – Он вдруг вспомнил, как на него упала статуя Купидона.

– Нам не надо было… А вдруг бы это привело к твоей смерти?

Дрейк приоткрыл один глаз и нахально ухмыльнулся.

– Да, теперь я, пожалуй, поверю, что ты способна на убийство. Но я умру счастливым человеком.

Розалинда весело засмеялась и прижалась головой к его плечу. Сейчас она была слишком счастлива, чтобы думать о каком-то проклятии.

Спустя несколько минут глаза любимого закрылись, дыхание стало ровным, и он заснул. Розалинда в сгущавшихся сумерках тотчас осмотрела повязку на его голове. Кровотечения не было. Дрейк поправится, он ведь не какой-нибудь неженка, напротив, само олицетворение силы и жизни.

И тут до нее донеслись отдаленные звуки аплодисментов.

– Мои сцены! – прошептала Розалинда. Она совершенно забыла о том, что должна была играть.

Накинув халат, Розалинда тихо выскользнула на маленький балкончик над галереей. Праздник был в полном разгаре. Внизу, прямо под ней, полукругом сидели гости, а на помосте перед ними актеры разыгрывали сцены, написанные ее рукой. Очевидно, Шекспир, дабы не утомлять гостей ожиданием, решил играть без нее.

Если она и испытала разочарование, то лишь мимолетное, ибо оно быстро сменилось восторгом при виде живого интереса публики. Она про себя повторяла слова, предвидя каждый нюанс, каждую двусмысленность.

И вот закончилась последняя сцена, актеры раскланялись. Гости устроили им настоящую овацию. Слезы радости бежали по щекам Розалинды. Она аплодировала исполнителям и их мастерской игре, аплодировала восторгу, самой жизни, потому что никогда еще не ощущала себя такой живой.

Сегодня у нее удивительный день – она испытала наслаждение от близости с мужчиной и радость признания ее творчества. Она не знала, что сильнее, и лишь молилась, чтобы ей никогда не пришлось поступиться одним ради другого. Впрочем, в любом случае она уже больше не сомневалась, что состоялась как личность. И как женщина.

Глава 23

Вернувшись в спальню Дрейка, Розалинда заснула так крепко, словно это в ее голову попал осколок каменной статуи. Она безмятежно провела бы в постели полдня, если бы не Дрейк.