Романовы. Запретная любовь в мемуарах фрейлин - [7]

У меня хватило смелости ответить, что добро, которого классная дама желает мне, на самом деле приносит мне лишь несчастье и приводит к тому, что одноклассники дразнят меня. Каждый вечер девочки строем подходили ко мне и насмешливо приседали в реверансе со словами: «Спокойной ночи!»

Проведя шесть лет в «институте», я достигла возраста четырнадцати лет. По приказу великого князя Михаила меня отправили к княгине Гагариной, урожденной Орбелиани, в Ялту в Крым (имение называлось Кучук Ламбат).

Княгиня была вдовой человека, убитого сванским князем Дадешкелиани на дуэли из-за политических разногласий.

До этого я никогда не встречалась с княгиней. В Ялту меня доставили под присмотром директрисы института мадам Жульчинской.

Забавное совпадение имело место, когда я прибыла в Крым. Мой брат Георгий направлялся в Тифлис, и наши корабли пришли в Ялту одновременно.

Кузен княгини Гагариной князь Орбелиани прибыл из Одессы на корабле вместе с Георгием. Увидев меня, он сказал: «Ваш брат находится на другом корабле. Он помолвлен и едет в Тифлис, чтобы все устроить и подыскать дом, где будет жить с женой».

Княгиня Гагарина тут же посадила меня в маленькую лодку, и мы поплыли к пароходу, на котором находился Георгий. Вместе с нами в лодку сел и князь Орбелиани. Когда мы причалили, мой брат узнал князя Орбелиани и закричал ему: «Видел ли ты княгиню Гагарину?» Тот ответил: «Видел, вот она сидит в лодке. Она привезла к тебе твою сестру».

Через несколько месяцев, на протяжении которых я находилась у княгини Гагариной, мой только что женившийся брат написал мне письмо. В нем он предложил приехать в Петербург, где у него был дом, и поселиться с ним и его женой.

Мне, к сожалению, пришлось ответить, что я не могу принять его приглашение, не спросив разрешения у великого князя. Это, конечно же, было невежливо. Но я не могла поступить иначе.

Вскоре вместе с княгиней Гагариной мы поехали в Тифлис, где провели зиму 1874 года. В 1875 году мы вернулись в Ялту и тогда — наконец — мне было позволено поехать к моему брату и его жене в Петербург.

Мой второй брат Михаил приехал проводить меня. Я не видела его семь лет. Все это время он находился в Николаеве, и мы не имели права встретиться друг с другом.

На Николаевском вокзале Петербурга нас встречали мадам Глазенап и Георгий с женой. Моя невестка была очень милой, с зелеными-зелеными глазами. Я запомнила ее шляпку «Бертран», которая потрясла меня своей необычностью.

(Примечание: Бертран была самой популярной модисткой Петербурга.)

Мой брат был в гражданской одежде, так как после женитьбы он вышел в отставку.

Кажется, во время пребывания брата в ссылке в Оренбурге командующим там был генерал Коцебу. Генерал до этого служил на Кавказе и знал нашего отца. Поэтому он очень сердечно принял Георгия и зачислил его в свой штаб, где брат и оставался до самой женитьбы.

Брат познакомился со своей женой в Одессе в доме ее родителей, Андреевских.

(Глава семейства Эраст Андреевский являлся лечащим врачом высших сановников Российской империи, среди его пациентов был светлейший князь Воронцов. Андреевский был довольно состоятельным человеком, владел поместьями на Урале, в Грузии и в Бессарабии.

Среди прочего Андреевский известен и тем, что стал одним из первых, кто написал статью на смерть Михаила Лермонтова.

Был женат на княжне Тумановой, через которую состоял в родстве с князьями Орбелиани. Умер в 1872 году. — Прим. перевод.)

Андреевские были очень гостеприимными людьми, и вся грузинская молодежь Одессы, среди которой было много студентов университета, посещала их дом.

У Андреевских было две дочери. Младшая Эло, очень красивая девушка, пользовалась большим успехом у всех молодых мужчин. Мой брат Георгий, тоже очень приятный внешне, и к тому же очень остроумный, стал тем, на кого пал ее выбор. В 1873 году состоялась их свадьба.

У молодых было много общего. Эло сочиняла очаровательные истории. Правда, несмотря на свое чувство юмора, она не была хорошим рассказчиком.

Георгий же не знал себе равных ни в беседе, ни в остроумии. На протяжении всей своей жизни он довольно успешно занимался литературой, работая над историческими драмами, комедиями и лирическими стихами.

Самая известная его работа на грузинском языке — «Исчезающие виды». Хотя с литературной точки зрения самой важной является драма «Георгий Третий».

С Николаевского вокзала мы все отправились в Петергоф, где у моего брата и его жены была маленькая дача (дача Ветвиницкого). Они жили очень тихо и размеренно.

Моя невестка настояла на том, чтобы я распустила волосы, отказавшись от прически, и носила простое хлопковое платье. Это показалось мне странным, так как в свои 14 лет я уже выезжала в свет и бывала на придворном балу в Тифлисе.

Не могу сказать, что пришла в восторг от пожеланий невестки. Но в конце концов, они теперь были для меня главными, и мне пришлось подчиниться.

Нашим излюбленным развлечением во время жизни в Петергофе были походы на концерты, которые давали придворный или военный оркестры.

Мой брат Михаил, который теперь был кадетом Николаевской кавалеристской школы, приходил навестить нас. Он очень хотел поступить в университет. Но великий князь Михаил Николаевич не дал на это свое согласие, так как в то время сыновья дворян очень редко учились в университете.