Романовы в дороге. Путешествия и поездки членов царской семьи по России и за границу - [30]
Для Габсбургской монархии год 1697 был роковым. Особенно после победы армии Евгения Савойского при Зенте в Придворном военном совете шли ожесточенные споры о необходимости поменять тактику войны в бассейне Дуная, для чего нужно было строить новый флот. Адмиралом действующей Дунайской флотилии был выходец из Голландии Людвиг фон Ассембоург. Забегая вперед, скажем, что, получая деньги для строительства нового флота, он использовал их в своих личных интересах, за что в 1703 г. его приговорили к отрезанию носа и ушей{216}. Приговор, впрочем, не был приведен в исполнение, так как Ассембоургу удалось вовремя бежать{217}. Протокольные записи и документы архива Придворной казенной палаты содержат сведения как о строительстве и ремонте кораблей, так и о протестах, связанных со скандальными действиями этого адмирала.
Новый императорский Дунайский флот, состоял из флотов швейцарца вице-адмирала Ф.-Л. Сент-Сафорина и адмирала барона Ф Дильхера фон Альтана. По предложению Сент-Сафорина нужно было усовершенствовать галеры так, чтобы они передвигались быстрее. Для этого они должны были иметь в длину 33, а не 44 м, и ширину – 9 м. Далее, новые корабли были плоскодонными, чтоб не оседать в мелких водах, и имели на борту не 40, а всего лишь 20 пушек. Размер этих галер сопоставим с двойными чайками[8], и, хотя они не отличались особой маневренностью, вполне годились для защиты понтонных мостов, а при необходимости накрывали Дунай артиллерийским огнем{218}. Придворный военный совет не был согласен с проектом Сафорина, но патер Вольф проявил исключительный дипломатический талант и успел убедить императора в необходимости строительства новых кораблей. В декабре 1698 г. он сообщал графу Штарембергу, что уже передал деньги барону Альтану для строительства галер{219}. Выходит, к моменту приезда Петра работа над строительством новых галер уже шла, и неудивительно, что Петр хотел увидеть мастерство кораблестроителей.
Петра могла заинтересовать в Пресбурге и новинка армии принца Евгения Савойского – понтонные мосты из медных листов (Kupfer-Pontonen). Это открытие пришло через Голландию из Франции. Уже в 1672 г. французы имели 110 таких понтонных мостов при Намюре во Фландрии{220}. Каждый из них мог выдержать 4,5 т груза. Понтонный мост собирался из 1,6-миллиметровых медных листов, крепившихся на деревянные каркасы{221}. Они имели малый вес и их можно было легко транспортировать. В практике строительства понтонных мостов до этого преобладали конструкции из дерева. Была ли у Петра в Пресбурге возможность увидеть эти новые мосты – трудно сказать.
Не исключено, что в Пресбурге царь кроме верфи осмотрел и иные достопримечательности города, как делал это во время путешествия посольства – ознакомился с фортификационной системой, зашел в кафедральный собор св. Мартина, где короновались венгерские короли{222}. Императоры Священной Римской империи из династии Габсбургов обладали венгерской короной, но проживали не в Пресбурге, а в главном городе своих обширных владений – Вене. Европейская модель преемственности и разделения власти, ее параметры и атрибуции интересовали Петра не с точки зрения церемониала, а в контексте ее легитимности и законности. Как известно, после основания Петербурга новый город стал столицей империи, но венчания на царство проводились до конца династии Романовых в старой столице государства, Москве. Таким образом, не всегда столичный город становился коронационным центром. Иначе говоря, хотя центр власти переносился из одной резиденции в другую, традиция, связанная с коронацией, сохранялась и являлась подтверждением законности власти.
На обратном пути Петр побывал в гостях у князя Пала Эстерхази в Киттзее, с которым, по всей вероятности, познакомился еще до этого в Вене. О пребывании в Киттзее царя свидетельствует белая фаянсовая кружка из экспозиции этнографического музея. Она украшена русским двуглавым орлом и надписью – «1698». Предполагается, что это был специальный заказ венгерского князя – подарок для царя{223}. Не исключено, что тогда изготовили сразу несколько кружек, но одна из них разбилась и осталась в подвале дворца. Этот экспонат представляет интерес с точки зрения техники изготовления фаянса и ставит вопрос о возможности найма таких специалистов в Россию. Ведь одной из основных задач посольства было приобретение умений и знаний, а также наем мастеров на русскую службу. Голландская керамика была очень дорога, но идея привлечь специалистов из Пресбурга, которые могли бы наладить производство фаянса в России, казалась вполне осуществимой. Полвека спустя, во времена правления дочери Петра Первого – Елизаветы Петровны – мастера из окрестностей Пресбурга переселились в Черниговскую область, где начали производство так называемой габанской керамики[9] («Habaner Keramik»){224}.
Необходимо обратить внимание на еще одну деталь, связанную с поездкой Петра. Вместе с ним в Пресбург поехал известный иезуит, патер Вольф, приближенный к императору Леопольду I, выступивший инициатором создания католического университета в Бреслау (1702). (В честь императора этот университет был назван «Леопольдина».) Вольф был тонким дипломатом и финансовым гением, который умудрялся в самой тяжелой ситуации найти средства для осуществления военных планов и ведения боевых действий. Его с полным правом можно назвать «серым кардиналом» и де-факто финансовым министром императора. Так, во время похода против турок (июнь 1696 г.) ему удалось погасить конфликт, внезапно возникший между саксонским курфюрстом Фридрихом Августом I и австрийскими генералами. Считается также, что он сыграл ключевую роль в попытках убедить Фридриха Августа I перейти в католицизм. В одном из писем он обратился к нему словами: «Светлейший курфюрст! Милостивый государь! Почти король!»
