Романовы. От Михаила до Николая - [5]

«Еще чашечку чая выкушаете?» И только неуч необразованный может без длительных уговоров ляпнуть: «С удовольствием и вторую, и третью выкушаю». Вежливый человек — тот раньше поотказывается, сколько полагается, а потом уж и выпьет.

Так именно отказывался в свое время от царства Борис Годунов («Борис еще поморщится немного, как пьяница пред чаркою вина»). Так отказывался систематически пугавший бояр отказами Иоанн Грозный.

Удивляться ли, что отказываться стал поначалу и избранный на царство малолетний Михаил, первый царь из дома Романовых? Когда в басне лягушки выбирали в качестве царя питавшегося ими же аиста, тот, надо думать, тоже поначалу счел нужным поломаться. Результаты те же самые, а приличия соблюдены. Даже еще приятней выходит.

Тщетно стараясь объяснить и оправдать призвание на царство Михаила, официальные историки указывают, что в пользу Романовых выдвинулось будто бы то соображение, что их, Романовых, прежний царь гнал и преследовал долгие годы. Значит — хороши!

Испокон веков сохранилась и уцелела в земле Русской старая примета. Полностью сохранилась она и до дней революции 1917 года. И тогда судили так же: в тюрьме долго сидел, каторгу перенес, в ссылке побывал — значит, человек честный, хороший.

В наши дни, в лето от Рождества Христова 1922 года, монархический сборник, изданный в Берлине при ближайшем участии бывшего Донского атамана генерала П. Н. Краснова и бывшего писателя Ивана Поживина, с грустью констатирует, что так как Романовы в народе не популярны, то на престол русский в настоящее время придется избрать представителей какой-нибудь другой фамилии. «Не смущайтесь обычными толками: „Как же так, из своих знакомых выбирать царя?“ Но ведь это соображение не помешало избрать Михаила Романова в лето от Рождества Христова 1613», — проповедуют нынешние рыцари престола. Правильно рассуждают монархисты: пусть просто знакомый, да зато царь. Гораздо приятнее, если царь — знакомый. Это даже удобно, если приятель хорошо устроится, выгодное место получит. Лучше же у него маленькую толику взаймы «до среды» перехватить, чем ждать, что он сам, чего доброго, взаймы «до среды» попросит.

В 1613 году это соображение, что, мол, за царь, если он из знакомых, и вправду никого не остановило.

«Тебе, убо, превеликий государь, не по человеческому единомыслию, или же по человеческому угодию предизбрано, но по праведному суду Божию сие царское избрание на тебе, великом государе, возложи», — заявили Михаилу посланники, присланные звать его на царство. «Не мы сей подвиг сотворихом, а Пречистая Богородица с великими чудотворцами возлюбили тебя».

«Человеческого единомыслия» налицо не было, и депутация с рязанским архиепископом Феодоритом, келлером Аврамием Палицыным и боярином Шереметевым во главе в срочном порядке отправилась в Кострому, в Ипатьевский монастырь, где жил тогда шестнадцатилетний Михаил со своей матерью, инокиней Марфой.

Крайне любопытно, что переговоры с депутацией вел не вновь явленный царь всея Руси, а его мать, благочестивая инокиня Марфа. Михаилу было тогда шестнадцать лет. В те времена, как известно, не было тех уродливых обычаев, в силу которых при Николае II, например, юношу чуть ли не до 20 лет держали в гимназии, чуть ли не до 80 лет заставляли «готовиться к жизни» в университете. Шестнадцать лет в те времена считались возрастом отнюдь не ребяческим. Этот возраст был вполне достаточен для признания юноши полновластным царем всея Руси.

Но во время приема депутации — это характерно — Михаил преимущественно «помалкивает в тряпочку» и держится в стороне. Переговоры ведет почему-то одна только мать, благочестивая инокиня Марфа.

Единственное, чем отозвался во время шестичасовой церемонии сам Михаил, — это заявлением, что он «вовсе даже и не помышляет быть государем». Заявление это, по свидетельству летописцев, было сделано «с великим гневом и плачем».

Процедура отказа от приглашения была соблюдена свято. Марфа категорически отказывалась отпускать сына на царство.

— И его ли, юного, отдам вам в цари? — заявила Марфа. — Люди русские, вспомните прошедшее: по грехам вашим все вы измалодушествовались. Кому вы прямо служили, отдавая души свои под клятвой? Не вы ли клялись быть верными сыну Бориса (Годунова), а передались вору, расстриге, убийце детей Бориса (Лжедмитрию I). Когда погублен был расстрига, не вы ли клялись царю Василию (Шуйскому), а поехали к тушинскому вору (Лжедмитрию II), предали вашего царя, отдали его врагам? И после сих клятвопреступлений прежним государям как сесть на царство, зная ваши измены, непостоянство?

Тягостная церемония уговоров и отказываний длилась, по показанию летописца, не более и не менее, как около шести часов. Провести столько времени «не пивши, не евши» было утомительно. Тем более что благочестивая Марфа обращала немалое внимание и на материальную сторону вопроса.

— И что же такое ваше русское царство? — говорила она. — Сокровища и села царские разграблены, разобраны изменниками, народ страждет, обеднел. Чем будет ваш царь жаловать служивых людей, обиходы полнить?

«Слезное умоление на государство» юного Михаила продолжалось «с третьего часа дня до девятого».