Романовы - [64]

– Они нас услышат…

– Они найдут нас, Настя. Если его часы делают то, что ты говоришь, нам нужно убираться отсюда.

Не раздумывая больше, он рванул вперед, заставив меня догонять. Я тоже побежала, позволив Джой воспользоваться собственными четырьмя лапами, и молясь, чтобы мой план сработал. Эти заклинания заманили бы Юровского сюда. Возможно, он подумает, что это игрушка. Или я прячусь. И потратит несколько минут, следя за стрелками карманных часов, пока не отыщет оба заклинания.

Только тогда он поймет, что это отвлекающий маневр.

Я старалась не отставать от Заша, но даже с Алексеем на руках он умудрялся опережать меня. Каждый шаг посылал в мою грудь зазубренный шип боли, которая становилась все сильнее. Я больше не могла заставлять себя бежать.

Пришлось идти пешком. Вопреки зову инстинкта самосохранения. Но боль от пули, повредившей или даже сломавшей мне ребра, была невыносима. Заш заметил перемену в моем темпе, потому что оглянулся и замедлил шаг. Я хотела извиниться за слабость, но как можно оправдываться перед человеком, причинившим мне столько боли?

– Продолжай бежать, – сказала я ему.

Он шел в том же темпе, что и я.

– Нет. Мы пойдем вместе.

– Ради Алексея ты должен бежать!

– Если оставлю тебя здесь, ты нас потеряешь и не сможет найти.

Следовало сунуть ему в руку матрешку и заставить уйти, но упрямое, решительное выражение его лица подсказало мне, насколько бессмысленной будет эта попытка. Я вернула игрушку обратно в нижнюю рубашку.

– Куда ты вообще нас ведешь? В больницу?

Пугало, что я до сих пор слепо следовала за большевиком, инстинктивно доверяя ему. Подозрения вновь выбрались на поверхность, но на этот раз к ним присоединилась глубокая горечь. Нельзя расслабляться. Нельзя доверять Зашу, разве что если нет другого выбора. Как теперь.

– Я знаю кое-кого, кто мог бы помочь.

Кому помочь? Ему? Алексею? Всем нам? Я еще не отдышалась, поэтому не стала задавать вопросов. Просто шагала за Зашем через лес по направлению к зоне боевых действий – Екатеринбургу. Вынужденная довериться человеку, который принимал участие в расстреле моей семьи.

Мы топали среди деревьев, безмолвно, но от усталости наши шаги становились все громче. Через каждые два шага я оглядывалась, уверенная, что увижу Юровского, идущего по нашему следу.

– Помни, он бодрствует даже дольше, чем ты. – Заш тяжело дышал. Теперь он нес Алексея на спине, как черепаха панцирь. – Как бы он ни хотел продолжать преследование, его солдаты слишком устали.

– Ты не слишком устал.

Хотелось бы согласиться с его логикой, но страх заставлял меня сомневаться. Если Заш держится так долго, Юровский тоже сможет.

– Моя энергия исходит из иного источника, нежели просто сила воли.

Он сказал это так тихо, что я почти не расслышала. А осознав, не сообразила, как реагировать.

Мы шли еще около часа, прежде чем остановились на опушке леса возле небольшого поселка, вероятно, недалеко от Екатеринбурга. Солнце низко висело в небе напротив нас, посылая тени маленьких резных домиков в сторону нашего убежища. Между деревней и деревьями тянулось длинное поле. Пересечь его – значит, оказаться на виду.

– Дом совсем рядом. – Заш критично осмотрел меня. – Но, может быть, тебе стоит прикрыть голову?

В роли шарфа для бритой макушки я приспособила еще одну полосу, оторванную от юбки.

– Как насчет тебя? – Я старалась, чтобы мои слова не прозвучали резко, но это не совсем удалось. – Ты похож на большевика.

– Никто не задаст ни единого вопроса.

– А Алексей? – На брате была офицерская форма цесаревича. Заш опустил его на землю, мы сняли с него китель и запихнули в один из рюкзаков. Даже на фоне темных полос юбки, обмотавших рану на бедре, было заметно кровавое пятно, просочившееся сквозь ткань. Нельзя терять время. Некогда бояться. Я глубоко вздохнула. – Идем.

Заш поднял Алексея и помчался через поле. Я притянула Джой ближе и, заставив себя подняться, побрела за ним, хотя и не так быстро. Каждый мускул болел, каждый вздох жалил, но как только Заш оказался в тени дома, он остановился и подождал меня.

На улицах никого не было, но открытые окна и развевающиеся занавески выдавали присутствие нескольких наблюдателей. Какое это имеет значение? Пусть смотрят. Пусть увидят, что Анастасия и Алексей Романовы живы, хоть и едва-едва. Может быть, весть об этом дойдет и до Белой армии.

Заш повел нас по околице. Теперь мы шли, низко опустив головы, и миновали несколько домиков. Он свернул в переулок, и мы дошли до конца, где из тени выступал старый каменный дом, покрытый чем-то вроде розовой штукатурки.

Не постучав, Заш поднял щеколду и вошел внутрь. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Там пахло ветхой тканью и горячим ужином. Неровный деревянный пол поскрипывал под нашими ногами. Заш закрыл дверь, преграждая путь большей части света, и уложил Алексея на пол, используя пальто в качестве подушки.

Я встала у стены, напряженная от непривычности этого дома и тайны его владельца. Куда он нас привел?

– Бабушка? – позвал Заш.

Бабушка? Это было жилище его бабушки? Я никогда не входила в деревенский дом. Мои собственные бабушки были королевскими особами, а вовсе не старушками со страниц сказок.