Романов. Том 5 - [11]

— Благодарю, Екатерина Юрьевна, но отец меня наследства лишит, если я еще раз обращусь за помощью не к членам рода, — поджал губы он.

Самойлова очаровательно улыбнулась, довольная его ответом. Видимо, быть репетитором Рогожина тоже далеко не работа ее мечты.

Я погасил свое рабочее место и обернулся к Морозовой.

— Виктория, составите компанию по дороге на следующее занятие?

Девушка улыбнулась, не скрывая своей радости.

— Конечно, Дмитрий, с удовольствием.

Мы вышли рука об руку, и я услышал за спиной вздох умиления, которым нас сопроводила Екатерина Юрьевна.

— Надеюсь, вы нас не забудете пригласить на помолвку, княжич, — заявила она.

Виктория оглянулась вполоборота.

— А когда мы узнаем вашего жениха, Екатерина Юрьевна? — спросила она.

Та усмехнулась в ответ.

— Я еще слишком молода, чтобы связывать себя браком. Вот добьюсь положения в обществе реальным делом, тогда и можно будет подумать. А просто так превращаться из свободного человека в мать семейства, теряя все перспективы? Это не для меня.

— В таком случае вам просто не попадался достойный претендент, — заметила Комарова, шагая под руку с Орловым. — Петр Васильевич, к примеру, сразу же решил, что мы оба будем трудиться на равных. Мы живем в современном мире, полном технологических решений. Ничто ведь не мешает вам вынашивать ребенка и работать удаленно. А воспитывать наследника все равно станут одобренные главой рода люди, так что и этим вопросом вам заниматься не нужно.

— А еще есть суррогатное материнство, — произнес Авдеев, догнавший нас на повороте коридора.

Девушки дружно взглянули на Ивана Тимофеевича с таким отвращением, будто тот им нечто непристойное предложил. Впрочем, в благородном обществе такой способ размножения действительно не приветствовался — как раз по той причине, что мать ребенка традиционно должна участвовать в его вынашивании и рождении. Это на кормилицу переложить уход за младенцем можно, но выносить дитя супруга обязана сама.

— Если мать наследника не может позволить себе не работать, — вставила Салтыкова, — значит, она вышла не за того мужчину.

— Очень верно подмечено, — кивнула Морозова.

— Так и все-таки, когда помолвка, княжич? — настояла на своем Самойлова. — Мне ведь нужно готовиться заранее — платье сшить, украшения подобрать. Да и подарок из воздуха не достанешь.

Я повернулся к идущей рядом боярышне. Морозова сделала вид, будто разговор ее не касается.

— До конца первого курса вы все получите приглашения, — подвел я черту под разговором.

Идущая рядом со мной Виктория бросила на меня короткий взгляд и едва слышно вздохнула. Ей явно хотелось что-то сказать по этому поводу, но мы уже вошли в кабинет.

Преподаватель сидел за столом и был полностью погружен в свой монитор, так что мы свернули разговор и заняли свои места.

А там и звонок прозвенел. Занятие тянулось со скоростью сонной мухи. Однако я все равно слушал преподавателя и в результате подметил для себя пару моментов, в которых стоило копнуть глубже для собственного развития. Но все равно звонку обрадовался ничуть не меньше, чем Рогожин, откровенно тяготящийся учебой в ЦГУ.

— Дмитрий, — наклонилась ко мне Виктория, когда преподаватель покинул кабинет. — Не откажете мне в личном разговоре?

Краем глаза я заметил, как улыбается Самойлова. Интересно, не играет ли Екатерина Юрьевна на каком-нибудь тотализаторе, о котором я не знаю? Уж очень активно она продвигает тему нашей помолвки.

— Разумеется, Виктория, — склонил голову я, отключая рабочее место. — Совместим с обедом?

— Я не возражаю, — улыбнулась девушка. — К тому же у нас обоих это было последнее занятие, и мне нужно будет в лабораторию. Нужно помочь освоиться нашим девушкам.

Я кивнул и, предложив боярышне руку, повел ее в столовую. Остальная группа, поняв, что мы отделяемся, не спешила нас догнать. Но до тех самых пор, пока мы не сели за свободный столик с подносами еды, мы оба сохраняли вежливое молчание.

— Я поставлю защитный барьер от прослушивания, — предупредил я, и вокруг нас задрожал воздух, обозначая границы небольшой сферы. — Теперь можете говорить свободно, Виктория, нас никто не подслушает.

Морозова улыбнулась, поправляя прядь волос, после чего подняла на меня взгляд.

— Я хотела бы извиниться за то, что случилось на нашем свидании, — произнесла она. — Появление Василия Емельяновича очень сильно на меня повлияло, и я поддалась чувствам.

— Вам не за что извиняться, Виктория, — заверил я, осторожно взяв ее за руку. — Если, конечно, я сейчас не узнаю, что у вас остались к великому княжичу какие-то чувства, и вы решили отказать мне по этой причине.

Она покачала головой, а я почувствовал, как падает температура ее ладони. Девушка едва сдержала собственный дар от вспышки гнева. Надо же, а я ведь уже почти счел ее холодной и рассудительной.

— Незадолго до того, как отец был обвинен в измене, Василий Емельянович действительно делал мне недвусмысленные намеки, — проговорила Виктория. — Но ни тогда, ни сейчас он не был тем, кого бы я хотела видеть даже просто стоящим рядом с собой, не то что делить с ним одну постель.

Я улыбнулся, поглаживая ее медленно теплеющую руку.