Романов. Том 3 - [25]

Телегин кивнул и устроил мне настоящий допрос. Он открывал все написанные мной документы, задавал вопросы, уточнял источники, спрашивал формулы. Такого экзамена я ни в том, ни в этом мире еще не сдавал, однако сложно не разбираться в том, на что уже потратил одну жизнь.

Так что к исходу третьего часа, когда мы разобрали записи по полимеру и мне вот-вот нужно было выдвигаться в ресторан на встречу с Волковыми, Иван Никитич успокоился. И выглядел если не удивленным, то уж точно был под впечатлением.

— Я слышал, вы передали какие-то свои теории на кафедру Петру Сергеевичу? — спросил он, погасив дисплей.

— Было дело, Марина Владимировна обещала их позже обсудить, но дело, похоже, заглохло, — ответил я, припоминая такой разговор на одном из занятий. — Во всяком случае, приглашения я так и не дождался, а декана видел только в момент получения допуска.

Телегин кивнул.

— Я проверю лично, — пообещал он. — И, княжич, простите за недоверие.

— Я все понимаю, Иван Никитич, — ответил я, хотя злость никуда не делась, а только усилилась.

Время было потеряно, и теперь нужно либо ехать в ресторан. Либо отменять все к чертям. Но раскидываться такими знакомствами в этом мире просто нельзя — Волковы обладают собственной лабораторией, которой я уже хотел попросить воспользоваться. Именно ради этого и звонил Демидову.

— Больше вас не задерживаю, Дмитрий Алексеевич, — кивнул мне Телегин, и я поднялся из кресла.

— До свидания, профессор.

— До свидания, княжич.

Я вышел из лаборатории, едва сдерживая злость. День вышел каким-то совершенно дурацким, но будем надеяться, хотя бы ужин пройдет нормально и продуктивно.

— Что-то случилось, княжич? — спросил Виталя, заметив мое состояние.

— Бюрократические заморочки, — отмахнулся я. — Подарок? Костюм?

— Все готово, — заверил Слуга, подавая мне футляр с украшением.

На этот раз это были серьги, подобранные под уже подаренное Василисе Святославовне колье. Не иначе как ювелиры решили угодить мне, создав не просто уникальное украшение, а целую коллекцию.

— Поехали, — велел я, захлопнув крышку и приступив к переодеванию.

Стекла в машине все равно тонированные, и можно было не бояться, что кто-то снаружи увидит мое обнаженное тело. Обычно, конечно, такое не практиковалось — менять одежду прямо на ходу, но сейчас была не та ситуация, чтобы я оглядывался на правила приличия, требующие заехать в офис «Руснефти».

Машины катились по Москве, забитой пробками так, что даже во дворах торчали светящиеся сигналами остановки автомобили. Настроения моего это не улучшало, так что к моменту, когда мы все же добрались до «Поддубного», я уже был на грани.

Швейцар плавно открыл мою дверь, поклонился и отступил, позволяя выйти из внедорожника. Я кивнул ему и прошел в предусмотрительно распахнутые двери ресторана. Сотрудники не спрашивали, кто я — это видно по гербам на машинах — и сразу повели к нужному столу, за которым я уже видел Василису в компании молодого человека. Других посетителей не было.

Пройдя к ним, я натянул на лицо улыбку и, остановившись на положенном этикетом расстоянии, произнес:

— Василиса Святославовна, рад вас видеть, вы, как всегда — само совершенство.

Волкова улыбнулась в ответ и указала на сидящего рядом парня.

— Дмитрий Алексеевич, я очень рада, что вы смогли выделить время на эту встречу, — произнесла Волкова, — позвольте представить вам моего брата, Святослава Святославовича.

Он поднялся и протянул мне руку. Я пожал ее.

— Рад знакомству, ваша прекрасная сестра говорила мне о вас много хорошего, — произнес я от чистого сердца.

— Это всегда приятно слышать, княжич, — ответил тот. — Прошу, присаживайтесь. И простите, что не получилось попасть на ваш прием…

Я отмахнулся, как от незначительной мелочи.

— Вам не за что извиняться, — сказал я. — В конце концов, ваша работа — крайне важна, ее нельзя просто взять и бросить ради светских развлечений. Уже хорошо, что мы смогли встретиться сегодня.

Он улыбнулся, и сходство с сестрой стало еще более очевидным, чем прежде. Не близнецы, но общие семейные черты прослеживались.

— В таком случае, давайте закажем и поговорим? — предложил он.

— Для начала я хотел бы вручить вашей сестре небольшой комплимент в знак благодарности за то, что благодаря Василисе Святославовне эта встреча состоялась, — произнес я, вынимая футляр. — Вы позволите?

— Разумеется, прошу вас, Дмитрий Алексеевич, — кивнул он в ответ.

Волкова улыбнулась, когда я открыл крышку. Но протянуть руку не успела.

На кухне хлопнул мощный взрыв, в зал вынесло столб пламени, моментально сжегший мебель, детали интерьера. От жара лопнули наружные стекла, усыпав улицу осколками, я слышал крик швейцара, принявшего на себя часть этого крошева.

Вокруг нашего стола пылал самый настоящий ад, но я держал щит, ощущая, как внутри меня закипает кровь.

— Это за вами? — спросил Волков, встав так, чтобы прикрыть сестру от возможного нападения со стороны кухни.

— Понятия не имею, — ответил я, едва не рыча от переполняющего меня гнева.

— Вы умрете, Волковы! — заорал кто-то с той стороны огненного шквала на корявом русском.

— Турки, — выдохнул Святослав, опуская руку, покрытую вздувшимися венами, к полу.