Роман века - [34]

— И о ворах в доме. Только пусть каждый из нас расскажет об этом поодиночке, нельзя ни в коем случае излагать одинаковую версию, а то догадаются, что мы с тобой снюхались.

Меня приятно удивила мужнина сообразительность, а тот добавил:

— И о шамане расскажем. Каждый своему нанимателю.

— Ах, да! Шаман совсем вылетел у меня из головы! Расскажи, в чем тут дело.

Муж забеспокоился:

— Я думал, ты знаешь. Мне ничего не известно.

— И Мацеяк тебе не давал никаких инструкций на сей счет?

— Ни словечка. А тот, что принес, тоже ни словечка?

— Нет, тот как раз повторял одно и то же немедленно доставить, доставить немедленно…

— Кому доставить?

— Ну этому, шаману.

— Никому ничего доставлять не буду! — разволновался муж. — Пусть оно и сверхсрочное! Холера знает, что такое «шаман», я не ясновидящий, и в условиях договора не предусмотрено ясновидение. Надо было предупредить, что такое принесут!

— Послушай! — вдруг всполошилась я. — Пойдем посмотрим, что там с дверью, наверняка они оставили ее нараспашку…

— Какая дверь? — удивился муж. — Там никакой двери нет, в доме одна дверь. — И в самом деле, как я не сообразила, что в мастерскую можно проникнуть только через холл, а ворота в бывший гараж намертво заперты и заставлены шкафом. Выходит, мы тут откровенничаем, а он… они притаились где-то в укромном уголке и все слышат. Попав в западню, они способны на все…

Оба мы одновременно вскочили с намерением отыскать преступников. Мне попал под руку тяжелый подсвечник с камина, муж вспомнил мои слова о портновском метре, ринулся в кухню и вернулся вооруженным. Потом мы тихонько, стараясь не шуметь, спустились в погреб.

Никаких грабителей там не оказалось, и по очень простой причине: окно над моим рабочим столом было распахнуто. И сразу стало ясно, что в доме орудовали не сорок грабителей, а один, причем этот парень был довольно щуплого телосложения, но спортсмен, ведь окно отличалось весьма малыми размерами и находилось под самым потолком.

— Вот милиция бы обрадовалась, — меланхолически рассуждала я, рассматривая прекрасный отпечаток подошвы ботинка грабителя на прикрепленном мною к столу чистом листе бристоля. Давай на всякий случай сохраним вещдок…

— Милиции на твои вещдоки глубоко наплевать, — скептически заметил муж. — Вот если бы он нас убил, а тут, похоже, даже ничего не украли. Ты что делаешь?

Он удивленно наблюдал за тем, как я, полная решимости все-таки сохранить зримые доказательства пребывания бандита в доме, достала кусок целлофана, накрыла им отпечаток подошвы злоумышленника и, взяв ножницы, собралась аккуратненько вырезать его. Но тут рука с ножницами замерла, и я принялась с интересом рассматривать рисунок упомянутой подошвы.

— Погляди-ка, — сказала я мужу, — великолепный узор. Если это пустить по частям между загогулинами в моем проекте… Вот тут и тут… А? Прямо как кружевной выходит…

Муж пришел в полный восторг:

— Провалиться мне на этом месте, гениально! Как раз то, чего не хватало. Превосходная мысль!

Будничная проза грубо вторглась в романтичную любовную аферу супругов Мацеяков, сразу отодвинув в сторону все ее загадки и несообразности. Нас целиком поглотил гениальный проект, суливший немалые материальные выгоды, и мы с энтузиазмом занялись его разработкой. Вот как получилось, что бесконечно размноженная бандитская подошва осталась навсегда запечатленной на сотнях погонных метров нарядной ткани. И в моей памяти тоже…

— Ну ладно, мы на славу поработали, на сегодня хватит, — заявил муж, с удовлетворением оглядывая результаты наших совместных усилий. — Спать хочется зверски, и ноги совсем закоченели…

* * *

Этот день начался, как все, ничто не предвещало последующих исторических событий. И сердце мне ничего не подсказало. Ну абсолютно никаких предчувствий…

Солнце светило совсем по-весеннему, стало тепло. Сидя за своим рабочим столом в мастерской, я с удовольствием работала над новым узором. Радикально преображенный муж весело насвистывал в своей мастерской.

Как и договорились, мы твердо придерживались установленного распорядка и, только оставшись одни, позволили себе сесть рядом и пуститься в откровения. Я в гостиной пыталась сконструировать из сухих палок икебану в алебастровой вазе Басеньки. Разговор муж начал с довольно неожиданного вопроса:

— А ты-то сама была когда-нибудь замужем?

— Была, но давно.

— И что? Если бы тебе в дом подсунули постороннего мужика вместо мужа, ты бы не заметила?

Я поставила вазу с икебаной на место, сгребла оставшийся мусор в кучку и устроилась на диване у столика.

— Ну во-первых, не найдется другого такого, как мой бывший муж, — ответила я подумав. — А во-вторых, я бы не вела с ним идиотскую войну. Если бы я вообще на него не смотрела, не говорила с ним, возможно, сразу бы и не заметила, что вместо него — совсем другой человек. Ведь если человек своим ключом отпирает дверь, свободно ходит по квартире… Но в таком заблуждении я могла бы пребывать дня два, от силы три.

Муж энергичным кивком подтвердил мои слова, снял очки и положил их на столик.

— Вот и я так думаю. И пусть меня повесят, если я хоть что-то понимаю. Вот, смотри, с одной стороны, он жутко заинтересован в том, чтобы его заменили, а с другой — слишком многих вещей не предусмотрел. Ведь надо было предусмотреть все мелочи, обо всем меня предупредить, а он нет… Вроде бы его совершенно устраивало… даже не знаю, как объяснить… очень отдаленное сходство между нами, как говорится, на глаз плюс лапоть, чтобы меня издали можно было принять за него. А на то, как меня воспримут вблизи, плевать он хотел!