Роман с Пельменем - [31]

- Бродяжник, я думала, что ваш замок находится не в этом районе. Произнесла Таня, нащупывая каждое слово.

- Ценю вашу наблюдательность, прекрасная Йовин, но вы плохо информированы. Оболонь - это постоялый двор, где никогда еще не было ни одного замка. Там есть озера, пустыри, дороги, очень много мусорников, имеются три станции метро и куча магазинов, а также энное количество базаров. Я часто бывал и долго жил в тех краях, но замки... в крайнем случае, какая-нибудь королева без королевства, с растрепанными нервами. - Он причмокнул и замолк.

Они свернули в подворотню, открыли полусгнившую дверь, откуда-то сзади вошли в парадное, поднялись по лестнице на второй этаж, все это в молчании, Пельмень достал ключи, и они попали в квартиру.

Квартира оказалась просторной, как разношенный сапог. Там никого не было, и все комнаты виднелись в распахнутые двери. Одна напоминала кабинет писателя обилием книг, светлым окном и, особенно, фикусом на полу. Таня вошла туда и обнаружила на полке перед столом застекленный портрет красивой светлоглазой женщины с чернильными рогами, усами и бородой.

- Это мама... королева без королевства. - Лирически сказал Пельмень, подошедши слева, как полагается по канонам НЛП, если втираешься в доверие. Тогда новой знакомой кажется, что ты был рядом с нею изначально, просто она лишь недавно тебя заметила.

- За что же ты ее так? - Отшатнулась Татьяна, не признававшая любителей НЛП. Раньше Женя вроде бы держался справа, чтобы узурпировать функции Таниной правой руки.

- Да это не я, это папа после развода. Теперь сам жалеет.

- Интересно было бы увидеть этого человека, который способен...

- Нет, - Радостно сообщил Пельмень. - Он уехал. На месяц. Квартира моя, кого хочу, того и привожу. Как, Йовин, намерены вы сегодня заниматься Этим, или пойти чай заварить? - Тане что-то очень не нравилось во всем происходящем, особенно, эта фраза "привожу, кого хочу". Кого это, собственно? Если речь шла о ней самой, то до сих пор все происходило в ее квартире, то есть в квартире Джокера. А если о ком-то другом, то ведь это оскорбление. И она бы ушла, если бы не боялась освободить место для соперницы. Поэтому она села в мягкое кресло с пледом и сказала:

- Если ты действительно не спешишь, то пойди завари чаю, а мне принеси телефон. - Пельмень с непонятно торжествующим видом удалился и вновь явился, неся телефон с волочащимся проводом. Таня немного пододвинулась вместе с креслом, чтобы длины провода хватило, и принялась дозваниваться до Джокера.

- Егор, - Заявила она, дозвонившись. - Я тут Женю встретила, сейчас сижу на Круглой Университетской... в общем, я не знаю, доберусь ли до тебя сегодня. Ничего?-Джокер заверил, что все в порядке. Она, пользуясь своим одиночеством в комнате, пожаловалась, что Женя затеял какую-то игру, которая ей не нравится и смысл ее понятен только в общих чертах. Услыхав имя Бродяжник, Егор оживился и сообщил, что у него есть знакомый Гэндальф, который, может быть, его знает и что они, вероятно, могли бы незапно прийти в гости.

- Это будет как бы случайно... опять это "как бы"! Не станет же он наезжать на меня, если меня представят как эльфа. У меня очень эльфийский характер, не правда ли? - Но Таню его речи не очень-то убеждали. - Не полезет же он выяснять отношения, если Гэндальф возьмет мою сторону. И ведь он уже знает, что со мной шутки плохи. Он ведь уже один раз был покаран.

- Ладно, - Уступила Татьяна, - Резвитесь, устраивайте мне Павловку посреди Крещатика, Мне все равно, сколько вас будет и чем это кончится. У Жени есть еще одно колено, а у тебя - полный рот зубов. - На том и порешили.

- Ох уж эти мне обезьяны! - Подумала она, роняя трубку и доставая ее из-под стола.

Пришел Пельмень с чаем. Чай показался странным, как будто туда насыпали сухой петрушки и еще каких-то специй. Таня отпила глоток и поставила чашку себе на голое колено, придерживая ее пальцем за ушко.

- Давай на брудершафт! - Бодренько предложил Пельмень.

- Послушай, Же... - Он нахмурился. - Послушайте, Бродяжник, если вы хотите моей любви, возьмите ее, но, пожалуйста, давайте поменяемся чашками. - Собеседник нагло расхохотался:

- Давай, но потом пеняй на себя! - По Таниной спине резво прошествовал воображаемый отряд муравьев. "Что это с Женей? Он никогда на меня не смотрел так по-свински, и главное, непонятно, чего он ждет и чего добивается таким поведением" - Соображала бедная женщина. Ей хотелось уйти, но нельзя же без повода. Надо хотя бы на что-то обидеться. Пельмень, между тем, сел на пуфик и начал пододвигаться. Именно эти маневры больше всего раздражали Татьяну, потому что она терпеть не могла, когда от нее ждали разрешения. Если мужчина действует искренне и действительно испытывает то, что воображает о своих чувствах, то он не может быть превратно понят, а если он всего лишь самоутверждается, то сколько бы он ни выплясывал брачные танцы, подействовать он может лишь на такую, как он сам, сексуальную карьеристку. В искренности и животности порывов Пельменя Таня до сих пор не сомневалась. До сих пор... " Он больше не любит меня. Он всего лишь что-то себе доказывает. Эта спаниелистая Женечка, видимо, понравилась ему больше. Ох, как он тогда на нее смотрел! Действительно, кобель. Они, наверное, еще встречались. Именно ее он и приводил сюда. А теперь, конечно, чувствует вину, потому и выламывается" - Она оттолкнула противно холодную руку, ползущую по колену. Из внешнего уголка левого глаза выглянула черная слеза.