Роман с Пельменем - [24]

Уж не мечтать о нежности, о славе,

Все миновалось, молодость прошла!

Твое лицо в его простой оправе

Своей рукой убрал я со стола."

Быстро пробежав глазами сочинение (а оно было написано не самым ровным почерком, черным обильным шариком), Татьяна Дмитриевна вернулась и перечла все медленно, с зеленой ручкой в руке. Подчеркнула волнистой линией некоторые обороты, убрала пару запятых, а две поставила, украсила поля надлежащими птичками, вопросительными и восклицательными знаками. А в качестве резолюции написала: "5:4. Спасибо за собственные мысли, но разве стихотворение об этом?". Сложила тетради в специально принесенный кулек и отправилась в следующий класс. Но все время думала, на что намекал Евгений своим сочинением, на нее, или на свою неудачу с Наташей. И ей пришло в голову, что он все же пропускал чужие занятия, раз умудрялся ходить на уроки в 11А. Наверное, другие преподаватели не отмечали его отсутствия, чтобы не объясняться потом с директором.

На одной из перемен Татьяна увидела в коридоре Пельменя в обнимку с Наташей, как ни в чем не бывало. И ей пришлось беседовать с Игорем Сергеевичем, молодым, приятным, но начинающим уже лысеть, преподавателем физики. Как и все физики, начиная с того же Джокера, который полтора курса проучился на физфаке, он питал к Тане большую симпатию и всеми правдами и неправдами стремился оказаться рядом. Так они и ушли вместе.

* * *

Но как только Татьяна вошла в квартиру, зазвонил телефон.

- Привет, ты одна?

- Да...

- Я сейчас приду.

- Но, Женя, у меня ведь гора тетрадей.

- Значит, ты совсем не хочешь меня увидеть?

- Если мне память не изменяет, я тебя сегодня видела в школе.

- И что, тебе этого достаточно? Мне, например, - нет.

- Незаметно было.

- Если ты намекаешь на Наташку, то это же формальности. Она мне ничего не говорит, я - ей. Тебе надо, чтобы все знали правду о моих личных делах?

- Нет, я только сама хочу знать эту правду.

- Так я сейчас приду.

- Зачем?

- Не задавай дурных вопросов. - И он повесил трубку. Но тут же телефон зазвонил опять.

- Алло, Танюшечка, солнце мое, ты сильно занята сейчас?

- Ко мне должен прийти один человек. -Надо думать, Маричка опять поссорилась со своими родителями.

- Надеюсь, не Джокер?

- Нет.

- Ну ты даешь! Симпатичный? А Джокера - в отставку? Правильно. Так я вам, наверное, помешаю...А что же мне делать?

- А что у тебя, опять дома проблемы?

- Ой, и не говори. Творят со мной что хотят. Все вокруг них аж лётает, как полтергейст. Вот письмо опять, красавцы мои, распечатали, а потом стали нотацию читать. Дескать, почему ты нам не сообщила, что тебя изнасиловали? Ну я, конечно, тоже не сдержалась, сказала все, что о них думаю и об их методах воспитания...сами торчат в Василькове, и сами же удивляются моему нравственному облику. А мне, чтобы из дому выйти, надо контрацептивы принимать.

- Ну тогда, наверное, приходи, только...

- Ой ты, смешная! Об чем разговор? С кухни и носа не покажу. Жди часа через полтора. Чао бамбино.

- Чао.

Таня медленно повесила трубку и застыла на одной ноге, не то, чтобы как курица, но как птица очень на нее похожая. И вновь раздался звонок. Но Таня, наверное конспирации ради, стала говорить по-французски, временами переходя на английский. У нее при этом был вполне осмысленный вид, она даже временами издавала довольные и недовольные восклицания, а то и заливалась смехом. Она явно кокетничала, и если бы эту сцену увидел Пельмень, ему бы опять захотелось ее убить за эти сияющие глаза, капризные лепечущие губки и быстрый розовый язычок, бойко отсчитывающий непонятные слова.

Глава 12. ТИХО, МАХА, Я - ДУБРОВСКИЙ

Еще бесстыжий румянец не сошел с ее щек, как явился Евгений. Он вынул из-за спины розу, видимо, засунутую до этого за пояс вроде хвоста. Поздоровавшись, он схватил Таню на руки и потащил в спальню, так что она, с цветком в руках, в самой беззащитной позе оказалась распростертой на незастеленной кровати, но когда Пельмень возжелал плюхнуться сверху, между ними успела затесаться Эмма, которая отрывисто мяукнула и укусила юного любовника за палец. Он взял ее за заднюю лапу, потом за шкирки и понес в ванную. Таня встала, перевязала пояс на халате, взяла вазу, сунула туда розу и отправилась на кухню. Воды не было. Обиженная кошка вскочила на кухонный подоконник и принялась вылизываться, не пострадав, но натерпевшись страху. Украсив розой стол, хозяйка все же решила поставить чайник, но он оказался совсем пустым. Она достала из щели между плитой и стенкой пластмассовую бутылку, налила воды в вазу, в чайник. И услышала, что в дверь звонят. Кинулась к двери, удивленная, что по дороге ей нигде не встретился Пельмень, и впустила в прихожую чем-то весьма довольную Маричку, которая тут же смачно ее поцеловала.

- Ну что, он уже здесь?

Таня с отсутствующим видом кивнула. Маричка с кульком проследовала на кухню:

- Он там?

- У нас воды нет.

Маричка открыла холодильник, поставила туда продукты, зажгла огонь под чайником и накрыла его крышкой.

- А твой...знакомый будет чай или кофе? У тебя кофе не кончилось? Маричка двинулась в комнату, Татьяна - за ней.