Роман с небоскребом - [59]

Римма озадаченно захлопала глазами, промямлила, что передаст мои пожелания мужу, и, в свою очередь, выкатила уже известные претензии про Федечкины ночные загулы, маргинальных личностей, приходящих к нему и пугающих своим видом соседку.

– Ну, знаете, мой дядя от ваших гостей тоже не в восторге, – ответила я, – в прошлое воскресенье у вас была пьянка, и музыка орала, а он, между прочим, пришел с ночной смены. Это вы дома сидите, не работаете, можете спать хоть целый день. И вообще, если вам так мешает шум, переведите спальню в дальнюю комнату, какие проблемы?

– Мы день рождения отмечали, – Римма отошла от шока и приготовилась к сражению, – имеем право. А к вашему дяде таскаются бомжи и алкаши со всей округи. Грязные, немытые, заразу разносят! Мне иной раз страшно из квартиры нос высунуть – мало ли что!

– Какие бомжи, чё ты врешь?! Боится она… Кому ты нужна! Ты на себя в зеркало посмотри, выдра крашеная! – высунулся возмущенный Федечка, но мама затолкала его обратно в квартиру.

– Тараканов развел, дизинфекторов вызывали! – продолжала разоряться Римма, явно задетая за живое «крашеной выдрой».

– Этот еще неизвестно, кто развел тараканов, – невозмутимо парировала я, – может, вы их сами развели. Иной раз у вполне приличных людей обнаруживают целый букет заразы. Но раз вы такие мнительные, может, вам стоит переехать? Вон напротив выстроили шикарный элитный жилищный комплекс. Там сто процентов не будет ни бомжей, ни алкоголиков.

– Послушайте, – дрожащим голосом выговорила Римма, – мы с мужем предлагали вашему дяде выгодный обмен, но он не соглашается.

– Так поменяйтесь сами, какой вопрос? – пожала я плечами.

– Но понимаете, мы недавно переехали, ремонт хороший сделали…

– Прекрасно. Квартиру с ремонтом можно продать гораздо дороже.

– И вообще, – выпалила вдруг стоявшая позади мама, – не нужно беседовать с Федором на квартирные темы. Потому что он ничем не может распоряжаться. После смерти тети Марии он оформил дарственную на Саню. Так что теперь все вопросы вы будете решать с ней.

– Я еще и до участкового доберусь, – пообещала я. Разбуженная во мне стерва никак не желала угомониться. – Понаедут из тьмутаракани, коренных москвичей из квартир пытаются выселить! Вы еще меня не знаете… – Я методично повышала голос. – У моего мужа такие связи! Никому мало не покажется! Будете доставать дядю – завтра же сниму ему другую квартиру, а сюда запущу цыганский табор, роту гастарбайтеров или оркестр барабанщиков.

И оформлю все официально, через фирму, с уплатой налогов, так что не подкопаетесь! Предупреждаю, разгребайте холл и ведите себя нормально. Всего хорошего.

На этой высокой ноте я хлопнула дверью так, что в Федечкиной квартире задребезжали стекла.

– Мощно ты ее, – только и смог вымолвить Федечка.

Я фыркнула. Не таких в свое время на рынке на место ставила. Да и закалка в классе коррекции помогла.

– Вот что, Федя, – учительским тоном произнесла мама, – эта Римма, конечно, та еще штучка…

– Сука она, – авторитетно добавил Федечка.

– Но и ты должен вести себя прилично, – пропустив мимо ушей реплику, воспитывала мама непутевого братца.

Тот покаянно кивал, соглашался. Когда назидательная беседа окончилась, мы сели пить чай с принесенным нами шоколадно-вафельным тортом, и Федечка задумчиво проговорил:

– Знаете, а мне понравилась эта идея насчет дарственной. Тогда я уж точно буду в полной безопасности. Ведь если квартира вроде уже не моя, то и убивать меня нет никакого смысла! – Федечка просиял впервые с материнских похорон, поднял указательный палец и торжественно изрек: – Я подарю квартиру Саньке при условии, что останусь здесь жить до конца моих дней. И вообще – не хочу, чтобы моя квартира досталась государству. Оно обобрало нас не единожды, хватит! Ну а после вы меня хоть добрым словом помянете. – Он печально усмехнулся. – Кроме вас больше ведь некому… Кларка, стерва, только порадуется…

– Федор, перестань, не гневи Бога, – поперхнулась мама. – Никто тебя пальцем не тронет. С соседями поговорили, к участковому тоже сходим. Живи себе спокойно.

Но Федечка уперся и стоял на своем, и маме пришлось согласиться сходить с ним к нотариусу для оформления документов. На прощание занял двести рублей до зарплаты. На обратном пути мы молчали. За окном сыпал редкий мокрый снег, дворники лениво ползали по стеклу.

– Ну и влипли мы, Санька, – вздохнула на обратном пути мама. – Федору пятьдесят всего. Теперь хочешь не хочешь, придется и его проблемы решать, капризы сносить, деньгами ссужать и ухаживать, если заболеет… Какой конец его ждет, неизвестно. Так вот хватит инсульт по пьянке, и будет сидеть – улыбаться…

– Ты его в беде не бросишь, – возразила я. – А так хоть квартира нам останется.

– Да, квартира шикарная, – согласилась мама. – Но неуютная какая-то. Поменялся бы на маленькую, в самом деле. Новое место – новые впечатления. Может, и жизнь бы наладилась… Но ведь не слушает. – Она сокрушенно развела руками.

– Мам, за полтинник ему, поздно уму-разуму учить, – напомнила я.

– Да, ты права, – согласилась мама. – Удивительное дело: нам наследство предлагают, а мы не рады… Клара бы сейчас клещом вцепилась.