Роман с бабочками - [6]
Теперь Джон Теннент собирается опубликовать свое исследование по биогеографии Соломоновых островов, где описаны семьдесят новых видов бабочек и изложены результаты некоторых новых наблюдений над механизмами мимикрии.
«Благодаря бабочкам у обычного сада появляется новое измерение, — писала Мириам Ротшильд, — ведь они — точно чудесные цветы, которые бывают только в снах. Цветы из детских фантазий, умеющие отрываться от своих стеблей и воспарять в солнечных лучах. Для меня бабочки — нечто воздушное, ангельское. Когда они рядом, я не смотрю на них аналитическим взглядом профессионального энтомолога».
В жизни человека наступает момент, когда он должен взглянуть на объект своей любви трезвыми глазами и понять, может ли он сказать себе: «Да, я не ошибался».
Тем, кто влюблен в бабочек, в этом смысле легко. Разочарование им не угрожает.
Глава 2
Вырасти себя сам
Самка бабочки откладывает яйцо. У разных видов форма яиц разная: они могут походить на крохотные жемчужины, или на сплюснутые мячи для гольфа, или на бочонки. У некоторых бабочек самка откладывает яйца по одному, у других — по нескольку, большими кладками.
И тут же начинаются ужасы. На яйцо могут напасть вирусы, бактерии или грибки. Крохотные насекомые-паразиты — наездники или мухи — внедряют в его ткань свои собственные яйца; вылупившись, молодняк паразитов будет кормиться эмбрионом гусеницы. У бабочек калиго наездники садятся на заднее крыло взрослой самки и спрыгивают с нее, точно пираты, как только мать откладывает свои драгоценные яйца. Хищный жук мимоходом замечает кладку и съедает ее на завтрак без остатка. Олень лакомится листом, на котором находятся яйца. Шансов погибнуть — хоть отбавляй. Шансы выжить минимальны.
У бабочек-толстоголовок гусеница, едва вылупившись, съедает скорлупку яйца, а затем величественно поднимается во весь рост, точно кобра из корзинки заклинателя змей. У парусников личинки с виду хилые, слабые; их тела покрыты мокрыми, жалко липнущими к коже волосками.
Новорожденная гусеница может быть величиной с запятую, тире или дефис на книжной странице. Но у нее уже есть все основные органы и конечности: отвердевшая голова с челюстями, служащими для откусывания и пережевывания пищи, грудной отдел из трех сегментов (на каждом — пара членистых ножек) и брюшной отдел из десяти сегментов с пятью парами «ложных ножек» — маленьких крючков. Поры кожи то раскрываются, то захлопываются, втягивая воздух. На заднем конце туловища — анальная пластинка, внешне почти неотличимая от «лицевой» на переднем конце.
Но этот крохотный дефисик уже видит и ощущает окружающую действительность. По бокам головки — так называемые «простые глазки» с фоточувствительными пигментами. Покачиваясь из стороны в сторону, гусеница видит мозаичное изображение окружающего мира, без труда отличает свет от тьмы, горизонталь от вертикали. Обонятельные рецепторы — проще говоря, носы — разбросаны по всему телу: они есть на усиках, на брюшке, на ножках. Некоторые из обонятельных волосков по совместительству являются вкусовыми сосочками. Другие волоски могут осязать. Третьи различают звук или вибрацию.
Над ротовыми органами гусеницы и между ними находится трубочка, производящая шелк. У большинства видов гусеницы прядут липкую нить, которая помогает им при движении вперед цепляться за поверхность. Вот почему гусеницу не так-то легко стряхнуть с листа или ветки. Шелковые нити также могут использоваться для скручивания листьев, строительства убежищ, прикрепления куколки к выбранному месту. Изредка из шелка плетут коконы.
Калифорнийская зорька откладывает яйца, напоминающие крохотные початки кукурузы. Если обстоятельства сложатся удачно, из яйца выводится гусеница. Не медля ни минуты, она начинает кормиться и расти, пока мембраны, соединяющие сегменты ее тела, не растянутся. Их растяжение «включает» гормональные железы. Внутри старого скелета — точнее, экзоскелета, поскольку у насекомых он расположен снаружи тела, — формируется новый. Отработавшему свое скелету предстоит частично раствориться в выделяемых железами энзимах. Гусеница ненадолго замирает, делает «глубокий вдох». Сегменты тела расширяются, и старая кожа рвется по швам — именно там, где надо. После линьки начинается новый этап развития гусеницы.
Каждый отдельный этап называется «возрастной стадией». Как поезд движется от одной станции к другой, так и гусеницы совершают свой жизненный путь от стадии до стадии. Обычно станций пять.
Гусеница помешана на еде. Она — не более чем рот, подсоединенный к желудку. «Ненасытная пищепоглотительная машина»: в книгах и статьях энтомологи вновь и вновь с восхищением и завистью повторяют эту избитую формулировку.
Поесть, подрасти, передохнуть, полинять, поесть, подрасти, передохнуть, полинять… Чтобы превратиться в половозрелую бабочку, гусеница должна разжиться всеми необходимыми питательными веществами. Нужны белки — без них организм не выработает ни яйцеклеток, ни спермы. Гусеницы некоторых ночных бабочек набирают вес, который более чем в три тысячи раз превосходит их начальную массу. Это как если бы из трехкилограммового младенца вырос человек, весящий девять тонн.
До сих пор мозг является для нас одной из самых больших загадок. А ведь все процессы и механизмы нашего организма, личные качества и поведение зависят именно от него. В связи с этим кажется очевидным, что его изучение – это лучший способ познать и понять самих себя. Эта книга содержит в себе полное представление о функциях мозга, практические советы по поддержанию его здоровья, самые любопытные факты из области современной нейробиологии и ответы на все интересующие вас вопросы.
Как мы учимся читать? Мозг каждого нового читателя – ребенка, который только приступил к наработке этого навыка, – обладает необычайным свойством выходить за пределы своих первоначальных способностей, чтобы понимать письменные символы. В течение тысячелетий с того момента, как человек научился читать, произошла настоящая интеллектуальная эволюция всего нашего вида. Мозг у того, кто разбирает клинопись шумеров на глиняных табличках, функционирует иначе, чем у того, кто читает алфавиты, и уж тем более чем у того, кто знаком с новейшими технологиями.
Еще полвека назад палеонтологов и биологов озадачивали огромные толщи “молчащих” пород без следов многоклеточной жизни и ее внезапное – по геологическим меркам – появление в кембрийском периоде (так называемый кембрийский взрыв). Но потом стало ясно, что и нежнейшие организмы оставляли отметки в геологической летописи. Ученые, сообразившие, что и где следует искать, теперь активно исследуют “заговоривший” докембрий – настоящий “затерянный мир”, населенный оригинальными организмами, не похожими на современные.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Шведский генетик Сванте Пэабо давно лелеял мечту, казавшуюся несбыточной: выделить ДНК из египетских мумий и, таким образом, “поближе познакомиться” с людьми, жившими тысячи лет назад. Юношеская одержимость повела его тернистым путем — через мучительный научный поиск, борьбу за чистоту экспериментов и интеллектуальную честность, дипломатические маневры и бюрократические войны… И завела намного дальше в глубину веков, к прочтению неандертальского генома, радикально меняющему все представления и о самих неандертальцах, и об их взаимодействии с предками современного человечества. “Неандерталец” — это не только увлекательный рассказ о сенсационном прорыве, но и документ, фиксирующий важную веху в истории науки: становление палеогеномики, новой дисциплины, позволяющей методом исследования древних ДНК восстанавливать картину эволюции нашего вида в таких подробностях, о каких мы раньше не смели и мечтать. (В исходнике отсутствует расшифровка примечаний после 31)
Это книга о бродячих псах. Отношения между человеком и собакой не столь идилличны, как это может показаться на первый взгляд, глубоко в историю человечества уходит достаточно спорный вопрос, о том, кто кого приручил. Но рядом с человеком и сегодня живут потомки тех первых неприрученных собак, сохранившие свои повадки, — бродячие псы. По их следам — не считая тех случаев, когда он от них улепетывал, — автор книги колесит по свету — от пригородов Москвы до австралийских пустынь.Издание осуществлено в рамках программы «Пушкин» при поддержке Министерства иностранных дел Франции и посольства Франции в России.
За грандиозными событиями конца XV века — завоеванием Константинополя турками, открытием Америки, окончанием Столетней войны — можно было и не заметить изобретения вилки, столь привычного для нас сегодня предмета домашнего обихода.Джованни Ребора, известный экономист, профессор университета Генуи и специалист по истории мировой кулинарии, посвятил свое увлекательное исследование тому, что и как ели в Европе Нового времени. Ребора исследует эпоху, когда люди обнаруживали в еде нечто большее, чем процесс физического насыщения, когда постепенно зарождались представления о гастрономии как искусстве, науке и ремесле, когда утверждались современные гастрономические навыки и технологии, современные правила и традиции поведения за столом.
Яды сопровождали и сопровождают человека с древнейших времен. Более того: сама жизнь на Земле зародилась в результате «отравления» ее атмосферы кислородом… Именно благодаря зыбкости границы между живым и неживым, химией и историей яды вызывали такой жгучий интерес во все времена. Фараоны и президенты, могучие воины и секретные агенты, утонченные философы и заурядные обыватели — все могут пасть жертвой этих «тихих убийц». Причем не всегда они убивают по чьему-то злому умыслу: на протяжении веков люди окружали себя множеством вещей, не подозревая о смертельной опасности, которая в них таится.
Люди с древнейших времен создавали лабиринты. Они обладали необычными, загадочными свойствами и нередко наделялись магическим смыслом, символизируя спуск в огненную бездну ада, восхождение в небесный Град Божий или вполне земную дорогу в Иерусалим. В разные эпохи и на разных континентах лабиринты выцарапывали на стенах пещер, выкладывали из огромных валунов на берегах северных морей, набирали из мозаики в храмах и умело устраивали из кустарника в королевских садах. В XX веке они пережили настоящее возрождение — из непонятной старинной диковины превратились в любимое развлечение для публики, естественную часть парка, усадьбы или детской площадки.
Не двусмысленную «жопу», не грубую «задницу», не стыдливые «ягодицы» — именно попу, загадочную и нежную, воспевает в своей «Краткой истории...» французский писатель и журналист Жан-Люк Энниг. Попа — не просто одна из самых привлекательных частей тела: это еще и один из самых заметных и значительных феноменов, составляющих важнейшее культурное достояние человечества. История, мода, этика, искусство, литература, психология, этология — нигде не обошлось без попы. От «выразительного, как солнце» зада обезьяны к живописующему дерьмо Сальвадору Дали, от маркиза де Сада к доктору Фрейду, от турнюра к «змееподобному корсету», от австралопитека к современным модным дизайнерам — таков прихотливый путь, который прошла человеческая попа.