Роман роялиста времен революции - [70]
Несмотря на его проклятія, негодяя хватаютъ.
Во все время этой битвы, трофеемъ которой сдѣлался Шалье, Вирье дрался въ рядахъ Мадинье.
"Я очень хорошо помню, — пишетъ m-lle Вирье, — съ какою радостью отецъ разсказывалъ намъ про это сраженіе; но онъ далеко не былъ опьяненъ побѣдою.
"Несмотря на веселые трубные звуки, которыми праздновалось освобожденіе Ліона, онъ ожидалъ страшнаго возмездія.
"Сколько бы ни объясняли все случившееся, — говорилъ онъ, — сопротивленіемъ, разрѣшеннымъ Конвентомъ, конечно, Конвентъ усмотритъ въ этомъ мятежъ. Быть можетъ, тиранія, которая насъ подавляла, могла внушить на минуту состраданіе центральному правительству. Но реакція должна неминуемо вызвать безпощадную месть…"
Ожиданіямъ Анри суждено было осуществиться.
Одно неожиданное обстоятельство ускорило кризисъ. Жиронда, на которую ліонцы возложили свою послѣднюю надежду, погибали 31 мая подъ ударами Монтани.
Маратъ, котораго народъ возвращалъ Конвенту побѣдителемъ, требовалъ для Шаліе такого же тріумфа. Съ согласія комитета общественнаго спасенія, другъ народа обзывалъ ліонское возстаніе "контръ-революціею". И онъ не только отказывалъ побѣдителямъ въ правѣ судить Шаліе и его солдатъ, но онъ требовалъ, чтобы имъ была немедленно возвращена свобода.
Но что значили эти грозы для Ліонцевъ? Они думали, что они обезпечены подъ защитою своихъ правъ и побѣды.
Еще сильнѣе собирались они подтвердить свои права и побѣду, избравъ себѣ правительство, которому каждый клялся повиноваться.
Великая то была смѣлость и она невольно вселяла безпокойство благоразумнымъ людямъ. Несмотря, однако, на ихъ совѣты, на доводы Анри, который не ошибался въ крайней опасности отъ созданія въ Ліонѣ власти, которая могла бы соперничать съ Конвентомъ, ни на что это не было обращено вниманія. Учредили нѣчто въ родѣ исполнительнаго комитета подъ названіемъ "Народная коммисія департамента Роны и Лоары". Президентомъ былъ избранъ жирондистъ Жилиберъ.
Для большинства Ліонцевъ, понятно, не могло существовать другой политики, кромѣ жирондистской. Прочность власти была необходима для ихъ дѣлъ.
Разъ свобода существовала, они желали ее сохранить въ той формѣ, какъ ее идеализировали имъ Роландъ и его жена.
Имъ было безразлично, что Жиронда была уничтожена, изуродована, они готовы были присоединиться къ ея попыткамъ, которыя она пробовала въ провинціи противъ торжествующей Монтани.
Дисконтируя это положеніе, Шассе и Бирото отправились тайкомъ въ Ліонъ, въ то время, какъ Бюзо долженъ былъ прибыть въ Эвре, а Барбару въ Канъ. Нужно было съ одной стороны присоединить Ліонское возстаніе къ безпорядкамъ юга, а съ другой стороны — протянуть руку помощи возставшимъ департаментамъ Нормандіи и Вандеи. Попавши такимъ образомъ въ тиски, Конвентъ, по мнѣнію бриссотинцевъ, долженъ былъ неминуемо погибнуть…
Планъ былъ смѣлый, но его шансы успѣха обратили на себя вниманіе Анри.
Не въ состояніи-ли будетъ монархія воспользоваться таеими необычайными обстоятельствами? Не произошло-ли соглашенія между жирондистами и роялистами, 29-го мая, подъ огнемъ якобинцевъ? Не свидѣтельствуютъ-ли объ этомъ эти трупы лежащихъ рядомъ носильщиковъ и дворянъ, роландистовъ и офицеровъ арміи Кондэ… Анри казалось, что оставшіеся въ живыхъ рѣшили непремѣнно докончить вмѣстѣ дѣло ихъ общаго освобожденія.
Въ одномъ только пунктѣ Вирье расходился во взглядахъ съ представителями жирондистовъ. Онъ находилъ слишкомъ суровыми мѣры, въ которымъ обращались мюскадинцы. Дѣйствительно, чуть не на его глазахъ, его хозяина, Сотмуша, бросили въ Сону съ прострѣленною голового,
"…Такой короткій судъ въ глазахъ отца позорилъ честь сопротивленія… И потому онъ не переставалъ въ возможныхъ, конечно, границахъ проповѣдывать умѣренность. Онъ желалъ даже, по словамъ m-lle Вирье, чтобы Шалье былъ пощаженъ… Шалье, по его мнѣнію, могъ быть драгоцѣннымъ залогомъ. Тѣмъ не менѣе онъ стоялъ за то, чтобы его судили, ибо даровать ему свободу значило отдавать его на вѣрную смерть"…
Но что могъ выиграть Шалье посредствомъ суда? Развѣ могли судьи оставаться равнодушными къ тѣмъ крикамъ, требующимъ смерти, которые день и ночь раздавались повсюду.
"Давайте намъ руки и ноги Шалье, мы будемъ играть ими въ кегли! Вотъ припѣвъ, который чередовался по улицамъ Ліона съ другимъ на мотивъ пѣсни: "Rendez-moi mon écuelle de bois", — на гильотину Шалье, на гильотину!"
Когда эхо доносило ревъ этихъ требованій до Шалье, онъ, какъ Іеремія передъ Ниневіей, восклицалъ: "Ліонцы дѣлаютъ большую ошибку, требуя моей смерти… Кровь моя падетъ на ихъ головы и на головы ихъ правнуковъ… Я буду въ Ліонѣ Христомъ революціи…
"…Эшафотъ будетъ моею Голгоѳою, ножъ гильотины будетъ крестомъ, на которомъ я умру за благополучіе республики"…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
16-го іюля 1793 года, въ 5 часовъ вечера, Шалье поднимался по ступенямъ той самой гильотины, которую онъ за дорогую цѣну выписалъ изъ Парижа.
Все, до неопытности палача, было ужасно въ этомъ окончаніи жизни. Три раза падалъ ножъ, всякій разъ унося съ собою окровавленные обрывки человѣческаго мяса, и все не отрубая головы, а онъ не человѣческимъ голосомъ кричалъ еще палачу:
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Книжечка юриста и детского писателя Ф. Н. Наливкина (1810 1868) посвящена знаменитым «маленьким людям» в истории.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.