Роман 'Петровичъ' - [15]

—19.1—

… Когда Толян открыл свой левый глаз, то не увидел перед собой вообще ничего. Усиленно поморгав, пораскинув мозгами и сопоставив свои умозаключения с непрерывным бульканьем, доносящимся из района ноздрей, он пришел к нескольким интересным выводам:

1. Ему выбили левый глаз и окунули нос в емкость с водой;

2. На улице безлунная ночь, а бульканье ему только мерещится;

3. Он схватил настолько сильный насморк, что ничего не видит.

Критически взвесив и рассмотрев свои выводы, Толян решил немного поспать, поскольку для проверки любой из версий нужно было, как минимум, открыть правый глаз, а делать это крайне не хотелось.

Разбудил Толяна истошный рев кабана где-то совсем рядом. Толян машинально отжался на руках и обнаружил, что всю ночь провалялся лицом вниз в большой илистой луже. Помянув добрым словом старика на протезе (тот, когда уходил, отечески шлепнул Толяна ребром ладони по седьмому шейному позвонку, отчего Толян сразу и вырубился, точнее, врубился мордой в эту грязь), наш юный герой осмотрелся, выковыривая жижу из всех отверстий в черепе, и обнаружил в этой же луже, в трех шагах от него, превосходный экземпляр местного кабана благородного защитного цвета с тоскливым и каким-то задумчивым выражением лица, который периодически испускал заунывные вопли на частоте 1250 Гц со звуковым давлением около 150 децибел. "Во шпарит!", — подумал восхищенный Толян. "Ватт семьсот выдает — не меньше", — решил он, подойдя к кабану и отвешивая ему доброжелательный пинок в район плотно прижатой к земле кормовой части. Кабан укоризненно посмотрел на агрессора, с видимой неохотой поднял зад из лужи, расправил заляпанные грязью крылья и тяжело взлетел, направляясь на все четыре стороны. Проводив глазами разлетающихся крестообразно кабанов, Толян подошел на место происшествия и поковырял носком валенка место взлета. Там ничего не было. "Чего ж он орал, как Фредди Меркьюри?", — озадаченно подумал Толян, сел в лужу и принялся размышлять. Но размышлялось как-то не очень, все время чувствовался какой-то дискомфорт, и, наконец, подавив в себе несколько воплей на частоте 1250 Гц, Толян сообразил: "Да ведь этот недоумок на яйцах сидел!"…

Да, читатель, да! Пришло время говорить народу правду! Мы, конечно, понимаем, дорогой читатель, что большинство народонаселения нашей геоэтнографической зоны было найдено после 1917 г в капусте, заквашенной по последнему слову партии, и ничего с этим не поделаешь. Возможно, аист и несколько лучший вариант, но лично я, как соавтор, этих носатых и горбатых тварей не перевариваю и давно уже предпочитаю размножаться естественным путем. Да здравствует здоровая эротика (по одной хлебательной ложке 3 раза в день до еды)! А кто не согласен….

…Приведя себя в физиологический порядок путем занятия вертикального положе… Короче, Толян вылез из лужи, как мог, отряхнулся, одел замызганный и обшворканный до малинового цвета пиджак под нижнее белье (чтобы грязь в глаза не бросалась) и пошел искать вчерашнего крутого инвалида.

Село активно пробуждалось. По улицам забегали ребятишки, весело швыряя друг в друга сюрикенами и томагавками; по дворам замычали вы гоняемые на пастбище куры; прямо посреди улицы с неба плюхнулся кабан, держа в клюве буханку хлеба, что-то возбужденно чирикнул утробным голосом и поскакал под забор — разбираться с добычей. Во дворе справа какой-то дед с энтузиазмом палил из старой, ржавой берданки в пацаненка, залезшего в его сад, а тот, весело хихикая, снимал кольцо с противопехотной гранаты. Из двора напротив вышла похоронная процессия; уже пьяный гармонист что-то наигрывал на порядком изношенном саунд-бластере в стиле "Bad Boys Blue", бабы хихикали, покойник мочил вприсядку, невзирая на завернутую за спину ногу… "Где-то я его уже видел!", — подумал Толян… и не заметил, как к нему тихим ходом подкрался жилистый мужик с торчащим из спины топором, сгреб могучими лапами, дохнул перегаром (отчего у Толяна наполовину вырубилась подкорка), и, требовательно глядя в глаза, просипел зловещим голосом: — Слышь ты, недоносок! А ну-ка дай мне в морду, и побыстрее!

Обалдевший предприниматель, не желая спорить с таким бугаем, мгновенно исполнил требуемое. Встав с земли и изумленно помотав головой, тот авторитетно заявил: — Сотри ты, пацан вовсе, а долбанул, как наш барин! А ну, ногой по ребрам! А теперь — головой в живот, и разбегись пошустрее, лишенец! Гммм-охх…Да ты не такой дохлый, как на вид кажисси… А ну-ка, бегом поднял энтот кирпич — и по темечку! да не себе, а мне, дубина!

Очумевший Толян начал тихо пятиться. Мужик это заметил, и ноздри его уже начали раздуваться от праведного гнева, но из проходящей мимо похоронной процессии сквозь музыку донеслось: — Эй, Акафест, кончай пацаненка тиранить! Пойдем лучше с нами на кладбище, мы тебе там лопатой по горбу дадим!

Обрадованный мужик припустился вслед за процессией, мелькая, как маятником, ручкой торчащего между лопаток топора…

"Это не деревня, а просто чума!", — подумал юный бизнесмен, провожая взглядом улетающую, видимо, в теплые края, чью-то крышу. "Где же энтот гадский дед?"