Роман о Граале. Магия и тайна мифа о короле Артуре - [58]

И потому если Бог Отец вступит в контакт с дьяволом и предаст его (хотя сам дьявол уже предал людей), то нужно будет обменять душу Христа на душу человека. «Если ты освободишь человека, – говорит Господь, – я отдам тебе своего сына».

Ил. 57. Господь ловит на удочку Левиафана (художественное изображение чернилами на пергаменте, Франция, примерно 1185 год)

Дьявол, как и похожие на него люди, путает тень с тем, кто ее отбрасывает. Он соглашается на этот обмен. В результате Господь ловит дьявола на удочку, насадив на крючок Христа. Образ Христа на кресте напоминает наживку на крючке. В одной книге XII века под названием «Hortus Deliciarum» («Сад наслаждений»), написанной монахиней Херрад из Лансберга для обучения детей, Господь изображен в облике Бога Отца, который ловит рыбу. Вместо грузил на удочке изображены цари из дома Давида, на крючке висит Христос, а Левиафан – дьявол – поднимается из пучины и вот-вот клюнет на эту приманку. И вот он попался на крючок – вернее, на крест. Но поскольку Христос бессмертен, он смог спастись. Так и был обманут дьявол.

В этом заключался смысл искупления грехов: Христос принес себя в жертву, став своего рода банковским займом или погашаемым долгом. Следующий серьезный кризис в христианских воззрениях на распятие Христа произошел в XI веке, когда Святой Ансельм заявил, что никто не имеет никакого отношения к дьяволу и что у людей есть долг лишь перед Богом Отцом, потому что человек оскорбил его, не подчинившись ему в райском саду. Это было странным оскорблением, потому что Господь является воплощением бесконечной добродетели, – и никто не смог бы отплатить ему за искупление грехов. Ни одному человеку это неподвластно.

Из любви к людям Христос принял человеческий облик – он был одновременно и Богом, и человеком (поэтому именно ему выпало искупить грехи человечества). И он умер по собственной воле, потому что для искупления грехов недостаточно просто прожить добродетельную жизнь. Сама смерть стала искуплением. Но ему не нужна была эта смерть, чтобы считаться добродетельным, поскольку он уже по природе своей был таковым; и его добродетель перешла на человека – и тем самым все мы смогли обрести спасение.

Можно ли совместить две эти точки зрения?

Абеляру обе казались смехотворными, он полагал, что Христос пришел к нам, чтобы через любовь вернуть к Богу, от которого мы были оторваны, отказавшись от него. Лишь для того, чтобы доказать любовь Бога и вызвать в нас ответную любовь, Христос пришел к нам. Поэтому мы можем образно выразиться, что Христос предложил себя людям в виде наживки. Был он «ловцом человеков», как наш Король-Рыбак из романов о Граале, помогая искупить грехи (как Христос или как Бодхисаттва).

Грааль

Тема бездонного сосуда в кельтской мифологии ассоциируется с тайным присутствием в нашей жизни рая на земле. Грааль – именно такой сосуд, напоминающий никогда не оскудевающий котел ирландского морского бога Мананнана.

Есть древняя легенда о морском путешествии Брена, сына Фербала, к Острову радости и Острову женщин. По пути туда он повстречался с Мананнаном. Однажды Брен услышал, как где-то вблизи звучит чудесная музыка. Он обернулся – и вот она, рядом с ним. Это музыка сидхе – обитателей волшебных холмов, которые невидимками живут возле нас. Потому что царство Бога Отца распространено по земле – и люди не видят его. Мир сидхе тоже невидим.

Музыка так сладко звучала, что Брен заснул. А проснувшись, увидел рядом с собой серебряную ветвь с белыми цветами. Он сорвал их и отнес в свой королевский дворец. Когда собрались его друзья, вдруг появилась женщина в странном наряде и исполнила пятьдесят катренов[27] о Стране яблок, где нет ни горя, ни печали, ни болезней, ни других страданий и невзгод. И тогда Брен и его друзья на кораблях числом трижды девять[28] приплыли в те земли и увидели там человека, похожего на бога, который приближался к ним над водой в колеснице, и они были поражены. Управлял колесницей Мананнан, гостеприимный хозяин Страны под волнами, и он пропел им тридцать катренов. «Брен думает, что это прекрасное море, – пел он, – но для меня оно – цветущая равнина. Пестрый лосось выскакивает из ее глубин; это мои телята и ягнята». Снова перед нами кельтский образ Царства Божия, где пересекаются два мира: вечность и время¹¹. Мананнан – это тот же бог, что Шива в Индии, Посейдон или Нептун в средиземноморских мифах. Эти боги открывают путь в бездну. Именно они – повелители и супруги Богини Земли.

Ил. 58. Чаша из Петроасы

(золотое литье, эллинистический период, Румыния, III или IV век н. э.)

Мананнан особенно прославился своим дворцом на дне морском. Его стеклянный дворец закручивается по спирали и вращается; всех гостей там угощают яствами, которые никогда не заканчиваются, потчуют мясом бессмертных свиней, воскресающих на следующий день после того, как их закололи, – и их снова можно есть; пьют там эль бессмертия, и всякого, кто пригубил, этот напиток охраняет от болезней, старости и смерти. Котел изобилия, неиссякаемые запасы свинины и эль бессмертия позднее, в христианских версиях романа о Граале, превратились в чашу для причащения с телом и кровью Христа. Такое превращение доказывает единство символов, тем и значений древних мифологических и более поздних традиций – в старину такая преемственность весьма интересовала прорицателей-друидов и бардов.