Ролевик: Адепт мира Звёзд - [129]
После еды меня потянуло в сон. В моем состоянии сон, пожалуй, неплохой способ зарастить духовные раны... И я отправился в палатку.
Ночью все было тихо и хорошо, оборотень в хранилище души не шуршал и наружу не выглядывал... А утром пришлось срочно решать вопрос деления отряда, и до целительницы я так и не дошел.
Проблема на самом деле была значительной — малыми силами с мертвецами не справиться, весь отряд по тропинке в болота не пройдет, а те, кто пойдет в Красноярск, тоже должны быть внушительной силой, а то не поймут местные наших амбиций.
Спорили мы довольно долго... Каллен давил опытом и авторитетом, я отмахивался знанием вероятностей. Филомена и прочие пытались было высказать свое мнение, но не очень преуспели. Но все-таки договорились.
В болота к мертвецам отправилась самая большая пушка отряда — я сам. И всё — ни одного бойца, ни одного стража, так, несколько вьючных животных и обозники с ними. А фиг ли, помощи ни от бойцов, ни от стражей не ожидалось. Все остальные двигались в Красноярск, наводить там шороху и порядок. С дырами в Барьере они, если что, справятся — и я тоже, так что с этим полный порядок, а прочие противники... Нежить обычно довольно быстро выгрызает все живое, так что кроме них проблем не ожидается.
Так что я махнул отросшим хаером, попрощался, и мы гуськом двинулись по лесной тропинке.
То, что я не люблю лесные переходы, я понял уже на второй день пути. Обычно — буераки, редко — тропинки, совсем редко — полянки. Идти сложно даже ишакам, не то что людям. И лес давит.
Зато скотина-оборотень чувствовал себя как дома, и порой выглядывал погооворить. Разговорами с ним я обычно коротал перерывы в пути.
Что сказать... Сидящий на поводке духа леса обретший разум волк — он и есть волк. Даже если уже успел до встречи со мной умереть и обитал в Умбре. Прорыв он пробил для собственного удовольствия, раз уж стало возможно, и искал с кем подраться... Ну и наткнулся на нас.
Зато, взятый на простейший понт (»Да ты даже не знаешь! — Я не знаю?! «) он сдал все пароли к лесу — и теперь мы на каждом привале привязывали куски ткани к деревьям — ткани строго определенного цвета — и таскали на себе указанные оборотнем веточки. Дышать и в самом деле стало полегче.
Стоять лагерем в болотах — это, я вам скажу, такое неприятное занятие, что заниматься им по доброй воле может только мазохист... Ну, или герой. Я предпочитаю считать себя героем.
Деревня оживших мертвецов стояла на самом краю между лесом и болотами. Раньше, похоже, до болот было дальше, но теперь почти все дома пытались утонуть в мокрой болотной жиже, а остальные сиротливо жались к пригорку, на котором и начинался лес.
Наша пара палаток развернулась как раз на этом пригорке на третий день после ухода от дороги. Далеко забрались болотные жители...
После прибытия пришлось срубить светомечом несколько деревьев, а то без огня нас бы заживо сожрали местные комары, да и просто погреться в промозглом болотном воздухе было нужно.
Огонь получился хороший, но недолгий. Вечером того же дня начался дождь, затянувшийся на несколько дней.
Я говорил, что стоять лагерем около болота — занятие для мазохистов? А теперь представьте, какого это — проснуться в этом лагере утром, обнаружив, что костер залит напрочь, что ливень и не собирается прекращаться, а тебе на лицо с тента льётся струйка воды?!
Выругавшись, ещё раз выругавшись, я выглянул из-под тента и выругался ещё раз. Бродить по болоту я не хотел, блин, придется бродить по болоту под дождем!
И таки пришлось бродить, выискивая в этой грязи нежитей... Или хотя бы их следы.
Одно хорошо — в такой дождь комары летать не могли. Зато змеи и всякие земноводные чувствовали себя на удивление хорошо. Что странно — нежити должны были выесть вокруг даже этих лягушек.
Впрочем, всё было ещё страннее — я целый день прошарился по деревне и близкой округе с добровольными помощниками, и ни нежитей, ни хотя бы их следов мы не нашли.
— Всё болото пожрало, — резюмировал один из обозников, бродивший со мной по покинутой деревне до последнего.
Я задумчиво поглядел на болото и дернул плечом.
— Значит, нужно поискать их в болоте. Не стоит оставлять их... Просто так.
Парнишка широко открыл рот:
— Но это же... Болото! Из него не возвращаются!
— Нежить же вернулась, — пожал плечами я: — Значит, и мне придется. Кому разбираться с нежитью, если не магу?
Он кивнул, а потом сказал:
— Странно. Церковь говорит, что маги плохие... А вы говорите вот так.
— Маги плохие? — делано удивился я: — А почему?
— Они продаются демонам и становятся одержимыми! — страшным шепотом сказал он, ойкнул и добавил: — Я не про вас, господин инспектор.
Я покачал головой:
— Хочешь, я открою тебе самую страшную тайну церкви?
Он широко открыл глаза:
— Самую страшную?!
— Да, самую страшную... Демоны могут вселиться в кого угодно.
— И в меня? — округлил он глаза.
— И в тебя.
— А... Аааааааа! Не хочу! — парнишка, кажется, решил разреветься.
— Не ори, — я дернул плечами: — Маги могут и умеют защищать людей от демонов.
Аннотация:Мир, где смешались механистичная магия и волшебная технология. Мир, вышедший к звёздам, и застывший в хрупком стазисе баланса. Странный мир. Непонятный мир. Но куда наших не заносило? Пусть и не совсем наших... Но какая разница, где прокладывать свой путь Восхождения магу, рождённому на Земле?
Закари Ин ничего не знает о Китае. В школе преподают только западную историю и мифологию, а мама-китаянка не любит говорить о своем прошлом. Самое время пройти экспресс-курс, потому что маму Зака похитили демоны, которые пытаются открыть портал в подземный мир, а дух Первого императора Китая вселился в его очки дополненной реальности и комментирует все происходящее. Теперь у Зака есть всего четырнадцать дней до наступления Месяца Призраков, чтобы на пару с одним из самых печально известных тиранов в истории добраться до Поднебесной, украсть могущественные артефакты, сразиться за мир смертных и спасти маму.
Отправляясь хоронить надежды на самую бесперспективную окраину империи, Гайрон четвертый сын из дома Рэм даже не подозревает какую долю ему, на самом деле, уготовила безжалостная судьба. А пока он решает проблемы, бесполезной на первый взгляд провинции, империя начинает трещать по швам. Иллюстрации в произведении подобраны автором.
Пески и ветра, ифриты и джины, сокровища самого султана, и даже таинственный орден ашинов — полный тайн и загадок восток отнюдь не желает выпускать Ильдиара де Нота из своих жарких объятий. Чтобы вернуться домой, ему придется внимать голосам Пустыни и научиться играть по ее правилам. В то же время по следам отправленного в изгнание магистра отправляется его бывший оруженосец, а ныне — друг и соратник, сэр Джеймс Доусон, которому в его предприятии помогает старозаветный паладин Прокард Норлингтон. Но, на свою беду, рыцари делают остановку старом придорожном трактире, двери которого ведут вовсе не туда, куда бы хотелось его постояльцам. Теперь их путь лежит через Терновые Холмы — серый и безрадостный край, где живые люди лежат в присыпанных землей могилах, в небесах кружат желто-красные листья, а меж кустов колючего терна и цветущего чертополоха бродят опасные и вечно голодные твари…
Прошло два года с тех пор, как Рю потерял приемного отца, и он осмеливается надеяться, что нашел покой. Но клинки ночи живут с мечом, и когда новый вид воинов угрожает Южному Королевству, Рю и Морико попадают в разные края известного мира, чтобы раскрыть тайны, которые никто не трогал сотни лет. Три Королевства охватывает хаос, два клинка ночи должны решить, где их место. Прятаться негде, и тайны, которые они раскроют, смогут изменить мир навеки.
Под полным контролем Джури и в абсолютном хаосе, Лила погружается в пучины ада, чтобы освободить Малачи от существ, которые десятилетиями жаждали мести. Но у Судьи своеобразный взгляд на ведение дел, и Лиле приходится работать на пару с Анной — новым капитаном, у которой очень личная миссия. Вместе они проникают в самое ужасное царство, с которым она когда-то встречалась в Царстве Теней — суровая местность, управляемая Мазикиными.Ставки как никогда высоки, и Лиле приходится принять помощь — и любовь — от людей, которых она едва ли знает или доверяет.
Сборник материалов по миру Вольного Флота. Страны, народы, расы, мелкие рассказы, не касающиеся основного повествования.