Роль хрусталя в семейной жизни - [17]

Шрифт
Интервал

Дверь тихо приоткрывается, в щель осторожно проникает женщина.

Ж е н щ и н а. Вроде не видела…

Смотрит на труп.

Ж е н щ и н а. Блядь!


Двое стоят рядом.

Ж е н щ и н а. Кто это, а?

М у ж ч и н а. Кто! Ты что, не видишь? Нет, ну ё…

Ж е н щ и н а. Кто это?!

М у ж ч и н а. Да я откуда знаю! Он лежал здесь, я зажигаю свет, а он лежит, понимаешь?!

Ж е н щ и н а. Он мертвый.

М у ж ч и н а. Запри дверь, черт, и не касайся ничего, потом надо будет все вытереть.

Ж е н щ и н а. Откуда он взялся?

М у ж ч и н а (запирая дверь ). Да дверь же! Ну, ё…

Ж е н щ и н а. Перестань материться, объясни, что случилось? Ты Ирине Викторовне сказал?

М у ж ч и н а. Когда?! При чем здесь Ирина Викторовна? Она, что ли, его грохнула?

Ж е н щ и н а. Кого его?!

М у ж ч и н а. Все, хватит орать. У тебя сигареты есть? Дай.

Ж е н щ и н а. Ты же бросил…

М у ж ч и н а. Ага, бросил… (Прикуривает, берет стул, садится у двери, подальше от трупа .) Тут бросишь… И говори тише, в коридоре все слышно. Нас сегодня вечером здесь не было, поняла?

Ж е н щ и н а. В каком смысле?

М у ж ч и н а. Ни в каком. Старуха пусть сама разбирается. Сейчас ее нет, кажется, а завтра я ей позвоню, рассчитаюсь за месяц… Ну, скажу, что нам больше комната не нужна. Ну, поссорились, допустим…

Ж е н щ и н а. Поссорились?! А он? Ой… Ой! Он же мертвый!! Его же убили!!!

Начинает трястись, роняет сигарету и давит ее на полу подошвой, зажимает себе рот, кричит шепотом.

Ж е н щ и н а. Это же труп!.. Труп!!. Что делать? Милиция?..

М у ж ч и н а. С ума сошла. Какая, на хер, милиция? Допрос, паспорта, домашние адреса… Ты понимаешь?! Менты вообще все на нас повесят, без вариантов. Твой (усмехается ) будет тебе передачи носить. А моя мне не будет…

Ж е н щ и н а. Прекрати! Не надоело еще? Ты уже достал меня своим семейным несчастьем. Я все знаю про твою ужасную семейную жизнь, а тебе до моей нет дела, ты считаешь, что у меня там тишина и покой… Знаешь, какой там покой?! Знаешь, что он еще зимой нашел у меня в сумке наши билеты, когда мы из Ленинграда вернулись?!!

М у ж ч и н а. Все, это все потом. Надо валить отсюда. Давай, давай… Окурок подбери, сейчас все приберем, поняла… Как будто нас и не было здесь никогда, забираем все…

Ж е н щ и н а. Да, быстро… Правильно…


Начинают вдвоем прибирать комнату – вытирают полотенцем все поверхности, женщина вынимает из-под подушки незастеленной постели белье, набивает пластиковый пакет простынями, мужчина запихивает в тот же пакет пустые бутылки… Убирают деловито, при этом разговаривают, как будто это обычная домашняя уборка. Труп спокойно обходят.

Ж е н щ и н а. В конце концов, Ирина Викторовна могла дать ключ какому-нибудь своему знакомому, она же знает, что мы бываем здесь только по вторникам… Ну, он пришел с любовницей, ему стало плохо, она испугалась – огласка и вообще – и убежала… Знаешь, в этот момент… ну, в общем, когда с женщиной… многие великие люди умерли… Кажется, Леонардо да Винчи… или Микеланджело… Не помню. Сердце не выдерживает, когда кончают – и все.

М у ж ч и н а. Про великих не знаю, а наш коммерческий точно на бабе помер. Бедная девчонка, референтка его, бегала потом голая по всему офису, орала, пока секьюрити не пришли… Да, интересно… А ты бы тоже убежала?

Ж е н щ и н а. Ты бы точно убежал.

М у ж ч и н а. Женщины в такой ситуации не умирают, не слышал никогда.

Ж е н щ и н а. Уж ты бы точно убежал. Знаешь, какое твое основное качество?

М у ж ч и н а. Знаю. Я добрый, ласковый, щедрый, ты сама говорила. И у меня есть чувство долга.

Ж е н щ и н а. Говорила… Давно все это было. Просто трахаемся раз в неделю, и все. Ты даже звонишь не каждый день…

М у ж ч и н а. Ты что, не знаешь, как я работаю? В кабинете все время люди, на часы посмотреть некогда, в сортир сходить забываю!..

Ж е н щ и н а. Ты всегда так работал, но год назад мы виделись каждый день.

М у ж ч и н а. Не надо было увольняться…

Ж е н щ и н а. Правильно, и всю жизнь просидеть у тебя за штуку, когда меня уже давно звали на нормальные деньги. Ты все думаешь, что я девочка на телефоне, а люди мою работу нормально ценят…

М у ж ч и н а. Люди? Это Васильев – люди?! Интересно, что он ценит…

Ж е н щ и н а. Скотина ты.

Оба прекращают уборку, останавливаются в разных углах комнаты, смотрят минуту друг на друга молча.

М у ж ч и н а. Мы с ума оба сошли.

Ж е н щ и н а. Чувство долга… Трус ты, вот и все твое чувство долга. Никогда от нее не уйдешь, потому что боишься, потому что тебе ничего не нужно, только чтобы не было никаких проблем…

М у ж ч и н а. Заткнись!

Ж е н щ и н а. Так. И правда, ласковый… Все, я пошла.


Идет к двери, осторожно открывает ее, выглядывает и выходит, оставив дверь приоткрытой. Мужчина мгновенно закрывает дверь и тихо поворачивает ключ.

М у ж ч и н а. С-сука…

Садится на стул, хлопает себя по карманам в поисках сигарет, поднимает раздавленный женщиной окурок, выпрямляет его, прикуривает.

М у ж ч и н а. Ее мудак все терпит, а пожила бы на моем месте…

Затягивается, закрывает глаза, откидывается на стуле. За дверью слышно тихое царапанье. Не вставая со стула, мужчина поворачивает ключ. В дверь протискивается женщина.


Еще от автора Александр Абрамович Кабаков
Птичий рынок

“Птичий рынок” – новый сборник рассказов известных писателей, продолжающий традиции бестселлеров “Москва: место встречи” и “В Питере жить”: тридцать семь авторов под одной обложкой. Герои книги – животные домашние: кот Евгения Водолазкина, Анны Матвеевой, Александра Гениса, такса Дмитрия Воденникова, осел в рассказе Наринэ Абгарян, плюшевый щенок у Людмилы Улицкой, козел у Романа Сенчина, муравьи Алексея Сальникова; и недомашние: лобстер Себастьян, которого Татьяна Толстая увидела в аквариуме и подружилась, медуза-крестовик, ужалившая Василия Авченко в Амурском заливе, удав Андрея Филимонова, путешествующий по канализации, и крокодил, у которого взяла интервью Ксения Букша… Составители сборника – издатель Елена Шубина и редактор Алла Шлыкова.


Невозвращенец

Антиутопия «Невозвращенец» сразу после публикации в журнале «Искусство кино» стала едва ли не главным бестселлером года. Темная, истерзанная гражданской войной, голодная и лишенная всяких политических перспектив Москва предполагаемого будущего 1993 года... Главный герой, пытающийся выпутаться из липкой паутины кагэбэшной вербовки... Небольшая повесть как бы фокусирует все страхи и недобрые предчувствия смутного времени конца XX века.


Все поправимо: хроники частной жизни

Герой романа Александра Кабакова — зрелый человек, заново переживающий всю свою жизнь: от сталинского детства в маленьком городке и оттепельной (стиляжьей) юности в Москве до наших дней, где сладость свободы тесно переплелась с разочарованием, ложью, порушенной дружбой и горечью измен…Роман удостоен премии «Большая книга».


Последний герой

Герой романа Александра Кабакова не столько действует и путешествует, сколько размышляет и говорит. Но он все равно остается настоящим мужчиной, типичным `кабаковским` героем. Все также неутомима в нем тяга к Возлюбленной. И все также герой обладает способностью видеть будущее — порой ужасное, порой прекрасное, но неизменно узнаваемое. Эротические сцены и воспоминания детства, ангелы в белых и черных одеждах и прямая переписка героя с автором... И неизменный счастливый конец — герой снова любит и снова любим.


Московские сказки

В Москве, в наше ох какое непростое время, живут Серый волк и Красная Шапочка, Царевна-лягушка и вечный странник Агасфер. Здесь носится Летучий голландец и строят Вавилонскую башню… Александр Кабаков заново сочинил эти сказки и собрал их в книгу, потому что ему давно хотелось написать о сверхъестественной подкладке нашей жизни, лишь иногда выглядывающей из-под обычного быта.Книжка получилась смешная, грустная, местами страшная до жути — как и положено сказкам.В своей новой книге Александр Кабаков виртуозно перелагает на «новорусский» лад известные сказки и бродячие легенды: о Царевне-лягушке и ковре-самолете, Красной Шапочке и неразменном пятаке, о строительстве Вавилонской башни и вечном страннике Агасфере.


Стакан без стенок

«Стакан без стенок» – новая книга писателя и журналиста Александра Кабакова. Это – старые эссе и новые рассказы, путевые записки и прощания с близкими… «В результате получились, как мне кажется, весьма выразительные картины – настоящее, прошедшее и давно прошедшее. И оказалось, что времена меняются, а мы не очень… Всё это давно известно, и не стоило специально писать об этом книгу. Но чужой опыт поучителен и его познание не бывает лишним. И “стакан без стенок” – это не просто лужа на столе, а всё же бывший стакан» (Александр Кабаков).