Рокси №15, осень 1990г - [26]

Владивостокский "рокнутый" коллектив ПРАВА в "333" № I сообщил, что за культуру у них в городе отвечают два человека: женщина - бывший работник цементозавода и бывший майор милиции. Пленяет наличие одинакового корня в названиях бывших мест работы этих замечательных тружеников…

Но не все так мрачно. Редакция рада предоставить место в журнале отклику на запись группы СЕДЬМОЙ ПРОХОЖИЙ, пленка была с одобрением заслушана как во Владивостоке, откуда была прислана эта небольшая рецензия, так и в Ленинграде. Компанию СЕДЬМОМУ ПРОХОЖЕМУ на страницах "Рокси" составит их земляк Александр Демин, известный своими многочисленными дарованиями.

Часть информации была любезно предоставлена дальневосточным журналом "ДВР".

Наконец-то во Владивостоке грамотно заиграли рок! СЕДЬМОЙ ПРОХОЖИЙ показался мне группой, вовсе не рвущейся к микрофону, чтобы прокричать о чем-то "своем". При первом, прослушивании налицо предельная традиционность и простота, но есть в этой простоте нечто такое, что заставляет поставить кассету еще раз. Многократно слушанный и знакомый рок исполнен удивительно свежо. Можно конечно, спорить об особенностях вокала, но думается, что если бы на месте этого необычного фальцета был неизменный хриплый баритон, то звучало бы это весьма банально.

Материал вообще подан очень несовременно, никакой вам электроники, никаких брассов, ритм-блоков, секвенсеров, компьютеров и прочей околомузыкальной чепухи. Все держится на живом звуке. Аранжировка выполнена предельно скромно, но очень тонко и со вкусом. Какая-то врожденная грамотность и чувство стиля стоят за этой простотой.

Несколько похабное и допотопное звучание гитары удивительно гармонирует с баяном, и это придает музыке весьма своеобразный тембр. Очень точно продуманы композиции, они совершенно не приедаются.

Слушая эту запись, я поймал себя на мысли, что вновь погрузился в атмосферу золотого века рок-н-ролла. Такое ощущение, что случайно откопал пластинку неизвестной группы конца 60-х и тихо радуешься этому открытию. Странно испытать ностальгический синдром при прослушивании совершенно новой записи. Удивительно, как музыканты умудрились создать эту атмосферу в совершенно другую эпоху.

Не знаю, что эта команда может сделать на сцене живьем, - не приходилось слышать - но запись очень приличная (не по качеству, к сожалению). Обычно, слушая советскую рок-группу, можно почти сразу сказать на что это похоже. Имея за плечами солидный меломанский опыт, я с трудом могу что-нибудь припомнить из западного рока, с чем можно было провести прямую параллель.

Запись СЕДЬМОГО ПРОХОЖЕГО продемонстрировала, что музыка в данном случае вышла из роли простого аккомпанемента для лихих текстов и обрела самоценность. Инструменты звучат плотно и стройно. Даже из простых, самых традициониых блюзов музыкантам удалось извлечь что-то необычное.

Можно сказать, конечно, что в целом ничего особенного не сделано, просто прозвучал добротный тяжелый ритм-энд-блюз, но на нашем безрыбье прозвучал он на редкость впечатляюще. Хотелось бы еще что-нибудь такого "новенького старенького".

"Пальцы"

АЛЕКСАНДР ДЕМИН. 

Кроссовки жали. Серые, на шнуровке, итальянские кроссовки жали невыносимо. Большой палец тихо, с остервенением, матерился.

- Мать вашу… - шипел он. - За что мучаете, сволочи?! - и пихал локтем в бок Указательного.

Указательный интеллигентно пытался отстраниться, но было тесно. Приходилось терпеть. Указательный был самым забитым. Он хорошо сознавал свою ненужность на ноге и предпочитал не высовываться.

- Сволочи! - в очередной рад выдавил Большой.

- Там-то, наверху, хорошо, - поддержал Средний. - А здесь, как в тюряге - темно, сыро и курить не дают. А теперь еще и режим ужесточается.

- Сыро - это потому, что носки хэбэшные - робко заметил Указательный.

- Много ты понимаешь, придурок. В прошлый раз капроновые натянули - тебе легче было?

- Безымянному хорошо, - у него там дырка, хоть подышать можно…

Безымянного уважали и боялись. Политических новостей при нем не обсуждали и анекдотов не рассказывали. "Знаю я этих безымянных героев, - часто говорил тертый жизнью Средний, - безымянный, безымянный, а как стукнет куда надо, - и сгноят в кирзухе."

- В баню бы, - пробормотал Большой.

- В сауну, - робко поддержал Указательный.

- И пива, - помечтал Средний.

Безымянный промолчал, но что-то записал в маленькую красную книжечку.

- Эй, ты что там пишешь, гнида?! - не выдержал Средний. - Ты что там, сука, пишешь все время?

Безымянный не ответил. Он с достоинством повернулся к дырке и подставил свой желтый ноготь под освежающий сквознячок.

- Ребята, что-то Мизинец давно заглох… Эй, малой, чего примолк? Оглох, что ли?

Мизинец отнимался. Сознание временами возвращалось к нему, и тогда он, как сквозь марлевую повязку, втягивал в себя застоялый воздух кроссовки.

- Хана, парни, мне… Отнимаюсь…

- Глянь, и впрямь отнимается… Мизинец, слышь. Мизинец? Ты погоди отниматься, может, разуют, - оклемаешься.

- Гады, гады все! - сквозь рыдания простонал Мизинец.

- Жалко парня… Эй, Безымянный! Ты бы подвинулся - пусть парнишка воздуха глотнет.

Но Безымянный притворился, что не слышит, и высунулся в дырку почти по шею.