Рокси №1, окт. 1977г. - [5]

— КАК ТЫ СЧИТАЕШЬ, ВОСПИТЫВАЮТ ЛИ ПУБЛИКУ ТЕКСТЫ, СКАЖЕМ, ИЛЬЧЕНКО ИЛИ МАКАРЕВИЧА? НЕ СЛУЧАЕТСЯ ЛИ ТАК, ЧТО ЛЮДИ СЛУШАЮТ, ГОВОРЯТ: "КАК КРУТО! КАК ПО КАЙФУ!" — И УХОДЯТ АБСОЛЮТНО ТАКИЕ ЖЕ?

— Вот сейшеновская публика наполовину состоит из тех, кто именно так и уходит. Им наплевать. Они, конечно, хлопают всем этим тележкам, ищут «изюминку», что-то не очень понятное, и потому крутое. На людей же, которых мы видим в Уткиной Заводи, музыка действует по-другому. Действует не смысл, например, песен МАШИНЫ, а просто хорошая поэзия и, главное, искренность, а уж потом, видимо, придет понимание.

— МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ ОПРЕДЕЛИТЬ ТУ ТОЧКУ, С КОТОРОЙ НАЧАЛАСЬ ЛЕНИНГРАДСКАЯ РОК-МУЗЫКА?

— Она началась тогда же, когда появился рок во всем мире. Только не в тех масштабах. Крупный бизнес не помогал. Может быть, все началось с САНКТ-ПЕТЕРБУРГА, в том смысле, что именно с них начался «русский» рок. Но в то же время дело не только в них. Ведь БИТЛЗ тоже начинали со штатской музыки. Говоря САНКТ-ПЕТЕРБУРГ, я имею в виду и КОЛОКОЛ.

— Но ведь в КОЛОКОЛЕ не было Рекшана.

— Рекшан, конечно, крутой человек. Но время доказало, что Корзинин, пожалуй, сильнее. В принципе, у Рекшана были только наметки будущего стиля. Стройность, ощущение формы — всё это находилось стихийно. А в КОЛОКОЛЕ стиль получил четкую завершенность.

— КАКОВЫ ТВОИ БЛИЖАЙШИЕ ПЛАНЫ?

— Делать музыку, много хорошей музыки. Если только не придется играть в духовом оркестре.

— С КЕМ БЫ ТЫ ХОТЕЛ ИГРАТЬ? КОГО БЫ ТЫ ВЗЯЛ В ГРУППУ?

— Никого, как это ни странно. Есть хорошие музыканты, но играют либо джаз-рок, либо ударяются в джаз, а просто рок-н-ролла никто не делает.

— ВРЕМЯ НАШЕ ИСТЕКАЕТ, К СОЖАЛЕНИЮ. НАЗОВИ НАМ ПОД КОНЕЦ ЛУЧШЕГО БАСИСТА, ЛУЧШЕГО УДАРНИКА, ГИТАРИСТА И Т.Д.

— Бас-гитарист — Витя Ковалев. Из ударников, пожалуй, лучший — Саша Емельянов. Вокалист… Ну, чистых вокалистов, ведь нет, а вообще мне нравится Корзинин. В общем, не так много людей, их можно по пальцам перечислить, и они все займут первые три места. Ну а просто, как люди хорошие и крутые музыканты — пожалуй, Ильченко. Самый сильный из всех. О продюсерах не говорим, потому что их нет.

— НУ ЧТО Ж, СПАСИБО ТЕБЕ, ИЗВИНИ, ЧТО ПРИШЛОСЬ ОТНЯТЬ У ТЕБЯ ТАК МНОГО ВРЕМЕНИ. ДО ВСТРЕЧИ В УТКИНОЙ ЗАВОДИ!

НАША МУЗЫКА ВРЕМЯ МАШИНЫ

В.Колин

В первый же раз, когда я услышал МАШИНУ ВРЕМЕНИ, я понял, что их звук отличается от звука всех других наших групп так же, как живая музыка отличается от записи. Прошло уже полтора года с тех пор, как они появились у нас впервые, но я не могу забыть тех "радостных мигов", которые я ловил, сидя на полу рядом со сценой, слушая их диковинную музыку и с любопытством рассматривая их лица.

Вдруг всё стало ново. Невиданный кайф ударил прямо вовнутрь, я куда-то погрузился и улетел, а может, так и остался на месте, но группа, по крайней мере, оправдывает свое название.

Мне трудно удержаться от похвал в адрес МАШИНЫ ВРЕМЕНИ — я доверяю своим чувствам и поэтому не вру, когда всё это говорю. Тем более, что после первого раза мое мнение о них не изменилось, а наоборот — утвердилось. Теперь они заводят меня даже в записях, и воспоминания помогают этому…

МАШИНА появилась у нас в апреле 76 года после Таллинского рок-фестиваля, развалила и без того агонизирующих МИФОВ, и захватила с собой в Москву "на память" Ю.Ильченко. Тут-то всё и началось. МАШИНА вместе с Ильченко начала совершать на наш город опустошительные набеги, разрушая наши старые привязанности и увозя с собой в плен нашу любовь.

А что же осталось нам взамен? Музыка… и… МАШИНА ВРЕМЕНИ — это не только наша первая междугородная супергруппа, МАШИНА ВРЕМЕНИ — это первая наша рок-группа, давшая нам музыку как явление, как совершенный и законченный сценический акт, с нашими проблемами, нашим характером и смыслом, нашей драматургией и нашим языком, настолько стилистически и поэтически разнообразным, что нет другого желания, кроме как сесть, переписать тексты и выучить их наизусть.

За какие-то полгода МАШИНА со своим тяжелым блюз-роком укатала не только дорогу в наш город, но и наши питерские рок-команды, уже который год находящиеся в депрессии. И некоторые из них оживились, начали что-то делать, и даже играть вещи МАШИНЫ, на улицах города появились барды, распевающие, о том, что "все очень просто". Дай-то бог! Пусть в их музыке слышатся отголоски МАШИНЫ, так же, как в музыкальном пироге МАШИНЫ встречаются лакомые кусочки из ДИП ПАПЛ, ЛЕД ЗЕППЕЛИН или Маккартни. Пусть, ибо нет ничего прекраснее ощущения единства, общности и продолжения между Большим Роком и нашим Роком, ибо нет ничего прекраснее нашего собственного «я», улетающего на эту большую высоту и не боящегося ее потому, что ничего не может изменить нашей сущности, где бы мы не находились. Итак, резюмирую:

Успех МАШИНЫ был возможен потому,

1. что МАШИНА просто талантлива (и совсем это никакая не «машина», а четверо живых, хороших парней, каждый из которых хорош сам по себе).

2. что пришло её время.

3. что при её поддержке Ю.Ильченко превратился в новый миф и крепкое звено, связующее нас с МАШИНОЙ.

4. что на ленинградской андеграундовой сцене — спад.