Роковой имидж - [29]

— То же самое мне сказала твоя хозяйка.

— Мори, ты бы гордился мной, если бы знал, сколько денег я заработала.

— Как жаль, что я уже не получаю комиссионных..

Рэна заволновалась — неужели у Мори так плохо с деньгами?

Она хотела было поинтересоваться, так ли это на самом деле, но Мори сразу перешел к делу:

— Ты обдумала мое предложение?

— Да.

— Не тяни, скажи, что ты решила?

— Я отказываюсь.

Конечно, это решение не было скоропалительным. Рэна тщательно взвесила все «за» и «против», прежде чем дать окончательный ответ. Весь прошлый вечер она пыталась убедить себя вернуться к прежней жизни, несмотря на ту горечь, которую испытывала при воспоминании о ней.

День, проведенный с Трентом, заставил Рэну заново переосмыслить прожитое. Нет, она больше никогда не станет прежней. Однажды став «Эной», она достигла многого, и свидетельство тому — преподнесенный Трентом букетик маргариток. Впервые мужчина подарил ей цветы не потому, что ее портреты красуются на каждом углу и появление с ней на людях вызывает зависть у окружающих. Этот скромный букетик означал, что наконец-то ее оценили не за блистательную внешность, а за то, что скрывается за ней.

Так стоит ли возвращаться в тот иллюзорный мир, где она была лишь товаром, который хорошо продавался, поскольку Всевышний дал ей красивое лицо и стройное тело?

— Ты хоть понимаешь, от чего отказываешься?

— Мори, прошу тебя, не пытайся меня уговаривать. Я так решила, и точка. Может быть, я и вернусь, но только не сейчас, Мори грустно вздохнул; Было совершенно ясно: он до последнего надеялся, что случится чудо и Рэна согласится.

— Так, значит, тема закрыта?

— Да.

Потом они поболтали немного на отвлеченные темы. Рэна поинтересовалась, как идут дела у ее матери. В ответ Мори разразился тирадой, состоящей из не самых лестных выражений в адрес Сюзан Рэмси, но в итоге сообщил, что у нее все в порядке.

— Твоя мамаша растерзает меня на куски, если узнает, что ты отказалась от контракта. До тебя она не доберется, так что мне попадет за двоих.

— Да, нелегко тебе придется!

— Такова жизнь. За удовольствие общаться с тобой приходится платить.

— Признайся, я тебя ужасно расстроила?

— Расстроила — это правда. Но не ужасно. Мне кажется, что ты немного сумасшедшая, но я тебя все равно обожаю.

— Я тебя тоже. Прости, что приношу тебе одни неприятности.

— Что поделаешь… Так уж мы устроены. Они попрощались, и Рэна повесила трубку. Хотя принятое решение казалось ей единственно правильным, она чувствовала себя как-то неуютно. Разговор с Мори навеял тоску по дому, и Рэна вдруг осознала, как не хватает ей привычной обстановки и старых знакомых. Но затем ее взгляд остановился на букетике маргариток, и словно лучик света озарил ее душу. Уныние вновь сменилось тем солнечным настроением, которое сопровождало ее весь день. Рэна заснула со счастливой улыбкой на губах.

Когда она открыла глаза, день уже был в полном разгаре. Первым делом она взглянула в окно. Солнце давно уже встало, а будильник показывал, что близится полдень. Как только Рэна поднялась с постели, она заметила под дверью листок бумаги.

+++

"Я стучался дважды, но в ответ не услышал ни звука. Наверное, ты отсыпаешься. Одобряю. Встретимся позже».

+++

Хотя записка не была подписана, Рэна без труда определила, кто ее автор.

Одевшись, она спустилась вниз. В доме не было ни души, и Рэна направилась на задний дворик, в теплицу. Руби очень гордилась результатами, которых добилась, приведя теплицу в порядок.

Под стеклянной крышей было невыносимо душно. Горячий пар витал над свежевскопанной землей. Капельки влаги собирались на раскаленных от солнца стеклах. В стеклянном здании было жарко и душно. Звук ее шагов тонул во влажной почве и не нарушал тишины, окутавшей теплицу. Проходя между рядами цветочных горшков, расставленных на длинных столах, Рэна остановилась, чтобы рассмотреть растения. С радостным изумлением она разглядывала каждый цветок, каждый нежный листик, поражаясь сложности строения и обилию едва заметных прожилок.

— Лениться грешно.

— Ой! — от неожиданности вскрикнула девушка и обернулась.

— Опять я за старое. Подкрался и напугал тебя. Прости, я не хотел.

Трент скинул с плеча тяжелый мешок торфяного мха и вытер руки о джинсовые шорты. Его майка была насквозь пропитана потом.

Рэна улыбнулась:

— Я знаю, что ты не нарочно. Просто здесь так тихо. Кстати, доброе утро. А где Руби?

— Я заставил ее пойти к себе и прилечь. Мы ходили за мхом, и от жары ей стало дурно. Я пообещал тете, что все доделаю сам.

— А что именно надо сделать?

— Высадить рассаду в горшки, — объяснил Трент, кивнув в сторону столов.

— Какие красивые бегонии, — сказала девушка, закатывая рукава. — Можно, я тебе помогу?

— Если тебе лень, то можешь этого не делать.

— Но я действительно хочу помочь.

В детстве Рэне не позволяли играть в пыльном дворе. По большому счету ей не разрешалось ничего, что могло нанести ущерб ее безупречной внешности. Ни единой складочки на платье, ни прядки, выбившейся из прически, не потерпела бы Сюзан Рэмси. Рэне запрещалось кататься на велосипеде, поскольку она могла разбить коленку, а ссадин и царапин следовало избегать любой ценой.