Роковой бриллиант дома Романовых - [48]

Царица решила вместе с великой княжной Марией сопровождать царя в этом путешествии в неизвестность. Остальные великие княжны и цесаревич должны были приехать потом. Часы, пережитые царицей, пока она не приняла этого решения, по ее словам, были самые тяжелыми в ее жизни. Она боготворила наследника. Но в этот момент, когда речь шла о том, чтобы разделить судьбу царя в жизни и смерти, для нее не было выбора.

13 апреля в половине четвертого утра собрались в путь. Отряд Яковлева находился при нем. Он не решился посвятить своих людей в свои истинные намерения. Он поехал вместе со своими солдатами, царской четой и великой княжной Марией к вокзалу в Тюмени. Отсюда шли две линии: одна — прямая по направлению к Екатеринбургу, другая, более длинная, на Омск.

Тюмень находится в 285 верстах от Тобольска. Путь к Тюмени, совершавшийся безостановочно, с лихорадочной поспешностью, напоминал бегство. Адъютант Яковлева, его старый друг, которого он взял с собой из Петрограда, помчался во весь дух вперед в Тюмень и приказал составить поезд, который должен был находиться исключительно в ведении Яковлева. Вечером 14 апреля путешественники, в сопровождении солдат, прибыли в Тюмень. Яковлев немедленно велел своим пленникам сесть в стоявший наготове поезд. Солдаты разместились по вагонам, и поезд помчался по направлению к Екатеринбургу, причем по телеграфу был отдан приказ очистить путь. Но на полпути Яковлев получил известие, что в Екатеринбурге собралось множество красных солдат, которые узнали, что царь проедет через город. Они решили задержать поезд. Не помня себя, Яковлев велел остановить поезд посреди дороги и помчался обратно в Тюмень. Отсюда поезд был передан на Омскую дорогу.

Поезд опять помчался с максимальной скоростью в новом направлении. Но когда поезд приближался к Куломзину, последней станции перед Омском, по вагонам неожиданно прошел сильный толчок. Вагоны налетели друг на друга. Тормоза заскрипели. Хор диких голосов достиг ушей путешественников. Дальше нельзя было ехать, потому что рельсы оказались снятыми. Целый поток большевистских солдат, устроивших здесь засаду, сразу наполнил поезд. Солдаты Яковлева были в нерешительности — оказать сопротивление или нет. Один из красных офицеров показал Яковлеву бумагу. Екатеринбургский исполком, после бурного заседания, на котором были раскрыты предполагаемые планы «предателя» Яковлева, объявил комиссара вне закона.

— Вы пытались увезти императора за границу! — закричал офицер: — Я вас арестую!

Но тут вмешались в дело спутники Яковлева; они не хотели верить в то, что он способен на предательство, и спасли Яковлева от ареста. Яковлев, действуя с нечеловеческой энергией, велел отцепить паровоз. В то время, как поезд с пленниками остался на месте, он помчался дальше в Омск и по телеграфу связался с московским правительством. Но от своих бывших друзей он получил приказ подчиняться распоряжениям Екатеринбургского Совета. Он был объявлен вне закона.

Яковлев все еще не теряя надежды спасти царя, помчался обратно в Куломзино, велел снова прицепить паровоз к поезду и приказал направить поезд на Екатеринбург. Он думал убедить уральский Совнарком разрешить поезду проехать дальше. Дело в том, что связь центрального правительства с местными Советами, в особенности в Сибири и на Урале, была еще не налажена. Но когда поезд прибыл в Екатеринбург, его сейчас же оцепила красная гвардия. Яковлев, полагаясь на силу своего личного обаяния, презирая смерть, поспешил на заседание Совета.

Его отряд, раздосадованный грубым обращением со своим комиссаром и разозленный вмешательством в его распоряжения чужих солдат, тем временем начал схватку.

Произошла короткая борьба. Отряд был разоружен.

Яковлева перекричали на заседании Совета и не дали ему говорить. Он знал, что в Совнаркоме в Москве находится его лучший друг, его верный товарищ Троцкий. Советское правительство успело переселиться из Петрограда в Москву. Решив выполнить миссию, которую, как ему казалось, ему поручила мертвая Александра, или же умереть, Яковлев поспешил в Москву, чтобы сделать попытку снова заполучить царственных пленников в свои руки.

Но Троцкий отказался его принять.

Яковлев был арестован. Он исчез. Он больше не всплывал на поверхность. Его имя было вычеркнуто из списка живых, его поглотила революция. Он последовал за своей покойной возлюбленной тем же путем, который должен был привести его к сияющей свободе, но окончился во мраке смерти и забвения.

Император, императрица и великая княжна Мария в Екатеринбурге были помещены в доме купца Ипатьева. Вслед за ними прибыли остальные великие княжны и цесаревич. Последние верные люди, сопровождавшие императорскую чету, во время этого полного приключений путешествия, которое, собственно говоря, было бегством, и — история повторяется! — напоминало бегство Людовика XVI в Варенн, частью были отправлены назад, частью арестованы. Князь Долгоруков, одна из самых храбрых, благородных и симпатичных фигур этой эпохи развала, заплатил за свою верность Николаю прежде всего тем, что его бросили в тюрьму.

Начался последний акт трагедии дома Романовых.