Роковое наследие. Правда об истинных причинах Холокоста - [9]

Шрифт
Интервал

. Почему-то этого ответа оказалось достаточно, чтобы успокоить Баллина, который отбыл домой в твердой уверенности, что британцы не станут участвовать в войне на континенте. Это явно был неуместный оптимизм в адрес Баллина – как рассказывают, Черчилль просил директора HAPAG сделать все, чтобы избежать войны. «Дорогой друг, не дайте нам дойти до войны!» – были его прощальные слова>31.

И лишь в последнюю неделю июля широкая публика начала осознавать, насколько же неустойчивой стала международная ситуация. Двадцать третьего июля Австрия предъявила сербскому правительству жесткий ультиматум, что было широко растиражировано немецкой прессой. Эти условия оказались намного суровее, чем мог, вероятно, ожидать Белград. Австрия потребовала от Сербии жестких мер против любой националистической и антиавстрийской деятельности, а также намекнула, что австрийским силам следует участвовать в подавлении таких групп, – это было очевидной угрозой суверенитету Сербии. Молодой немецкий сатирик еврейского происхождения Уолтер Триер изобразил изумление сербов перед лицом австрийской «ноты» в блестящей сардонической карикатуре. Чтобы показать демонстративное пренебрежение чувствами сербов, Триер нарисовал короля Сербии, Петра Карагеоргиевича, расслабленно сидящим в ожидании «Венской ноты», которую он представляет себе в виде нежной пьесы на флейте. Но прибывший австриец играет «ноту» совсем на другой мотив. Огромная труба своим оглушительным звуком подбрасывает бедного короля сербов в воздух.

Что касается сербов, мало что могло поднять их настроение. На ответ было дано всего лишь сорок восемь часов, и вся Европа тревожно ждала, когда сербы сделают следующий шаг. При этом, пока немецкие газеты заходились в истерике, еврейская пресса в основном хранила молчание. Например, передовица в «Zionist Jüdische Rundschau» рассказывала не о событиях в Белграде, а о «Воплощении сионизма», продолжающемся споре о том, как лучше всего обустроить родину евреев. Возможно, более уместным было выступление еженедельного журнала «Allgemeine Zeitung des Judentums» с историей о Девятом ава, постном дне, напоминающем о ряде трагедий в еврейской истории>32. По общему признанию, еврейские газеты в Германии всегда больше фокусировались на делах общины и религиозных вопросах, чем на текущих новостях. И все же их общее молчание говорило об общей неспособности осознать серьезность положения дел в Европе.

Хотя еврейская пресса Германии, может быть, и с опозданием признавала масштабы происходящего, другие евреи почувствовали опасность гораздо быстрее. В последнюю неделю мира по всей Германии стали раздаваться публичные высказывания о возможности войны. Но тем самым говорящие также показывали, насколько разобщенной была страна. Несмотря на то, что граждане Баварии, Пруссии и Вюртемберга, а также еще двадцати трех областей слились в единую немецкую нацию в 1871 году, между регионами остались крупные расхождения в диалектах, обычаях и культуре>33. Даже в еврейских общинах сохранялось разделение на регионы. Местные сообщества, существовавшие в большинстве городов, были вынуждены бороться за внимание своих участников с национальными движениями, такими как CV или ZVfD, и с крупными национальными организациями, такими как Федерация общин Восточной Пруссии при синагогах (Verband der Synagogengemeinden Ostpreußens), которая также привлекала сторонников.

Но самые ощутимые трещины раскалывали немецкое общество по политическим направлениям. Германская империя, по крайней мере официально, была парламентской монархией, но в реальности более старые группы консервативной элиты цепко держали власть в своих руках. Выборы были неравными, а сам парламент не был полностью независим от императора. Социал-демократическая партия Германии (Sozialdemokratische Partei Deutschlands, SPD), заявлявшая, что говорит от имени растущего пролетариата Германии, таким образом оказалась в парадоксальной ситуации: она была крупнейшей партией в парламенте, но и ей не хватало власти, чтобы добиться значимых изменений.

Угроза войны обеспечила идеальные декорации, в которых могли разыгрываться все эти разнообразные дискуссии. В июле меньшая часть немцев высказывалась в поддержку войны, ставя превыше всего защиту Австрии перед лицом русской агрессии, в то время как остальные стремились к миру и делали все возможное, чтобы избежать военной конфронтации. Некоторые немецкие евреи, в том числе и давний издатель либеральной «Vossische Zeitung» Георг Бернхард, осторожно пытались проанализировать военную ситуацию. Бернхард, всю жизнь проработавший в газете, несомненно, осознавал угрозу войны на континенте. Он не раз использовал свое издание, чтобы выразить надежду, что возможно мирное разрешение кризиса. Но в то же время он не собирался исключать необходимость войны. «Германия хочет мира, – подчеркивал он, – но мы не испугаемся поднять перчатку, если нас заставят». По мнению Бернхарда, Европу толкала на край пропасти не Австрия, а Сербия и Россия. Что, спрашивал он, сделала Сербия в ответ на сараевские убийства? «Она не сделала ничего, совершенно ничего»


Рекомендуем почитать
Убит в Петербурге. Подлинная история гибели Александра II

До сих пор версия гибели императора Александра II, составленная Романовыми сразу после события 1 марта 1881 года, считается официальной. Формула убийства, по-прежнему определяемая как террористический акт революционной партии «Народная воля», с самого начала стала бесспорной и не вызывала к себе пристального интереса со стороны историков. Проведя формальный суд над исполнителями убийства, Александр III поспешил отправить под сукно истории скандальное устранение действующего императора. Автор книги провел свое расследование и убедительно ответил на вопросы, кто из венценосной семьи стоял за убийцами и виновен в гибели царя-реформатора и какой след тянется от трагической гибели Александра II к революции 1917 года.


Агония. Византия

Книги Ж. Ломбара "Агония" и "Византия" представляют классический образец жанра исторического романа. В них есть все: что может увлечь даже самого искушенного читателя: большой фактический материал, динамический сюжет, полные антикварного очарования детали греко-римского быта, таинственность перспективы мышления древних с его мистикой и прозрениями: наконец: физиологическая изощренность: без которой, наверное, немыслимо воспроизведение многосложности той эпохи.


Бунтари и мятежники. Политические дела из истории России

Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.


Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Уроки немецкого, или Проклятые деньги

Не все продается и не все покупается в этом, даже потребительском обществе!


Трэвелмания. Сборник рассказов

Япония, Исландия, Австралия, Мексика и Венгрия приглашают вас в онлайн-приключение! Почему Япония славится змеями, а в Исландии до сих пор верят в троллей? Что так притягивает туристов в Австралию, и почему в Мексике все балансируют на грани вымысла и реальности? Почему счастье стоит искать в Венгрии? 30 авторов, 53 истории совершенно не похожие друг на друга, приключения и любовь, поиски счастья и умиротворения, побег от прошлого и взгляд внутрь себя, – читайте обо всем этом в сборнике о путешествиях! Содержит нецензурную брань.


Преступники

Вот уже много лет тема Холокоста продолжает вызывать серьезные вопросы. Как в самом центре Европы превратились в преступников представители народа, давшего миру Шиллера, Гете, Бетховена? Книга исследователя Гюнтера Леви из Университета Массачусетса в Амхерсте дает читателю возможность познакомиться со свидетельствами из первых рук, прежде всего с приговорами 929 германских судов. Анализируя проблему личной ответственности участников массового уничтожения людей, автор не избегает неудобных тем. Ведь только сказав всю правду о Холокосте, можно быть уверенным, что это больше не повторится.


Сто чудес

Книга воспоминаний известной клавесинистки, пережившей Освенцим, а затем и репрессии послевоенной Чехословакии. Тяжелые испытания, выпавшие на ее долю, позволила пережить страсть Зузаны к музыке и преподаванию.