Роковая восьмерка - [33]

— Конечно, я тоже мог бы опрокинуть стаканчик. Ведь суббота, верно? Субботним вечером полагается прогуляться и выпить.

— Я могла бы пойти на свидание, — добавила Лула.

— Я тоже, — присоединился Клаун. — Столько женщин, которые хотели бы прогуляться со мной. Мне просто не хотелось озадачиваться. Иной раз хорошо провести вечерок, свободный от всей этой чепухи.

— Последний раз, когда я была в этом баре, меня чуть отсюда не вышвырнули, — напомнила Лула. — Как считаешь, они злопамятны?

Содер засек меня, лишь я вошла.

— Эй, да это наша маленькая мисс Неудачница, — съехидничал он. — И двое ее таких же долбанных дружков.

— Смейся, смейся, — сказала я.

— Не нашла еще моего ребенка?

Насмехаясь, а не спрашивая.

Я пожала плечами. Что могло означать: «может да, а может нет».

— Лууууузерша, — пропел Содер.

— Тебе стоит поучиться, как прилично себя вести в обществе, — посоветовала я ему. — И обращаться со мной более цивилизованно. И утром стоило повежливей вести себя с Дотти.

При этих словах он выпрямился и спросил:

— Откуда тебе известно про Дотти?

Я еще раз пожала плечами.

— Хватит тут мне пожимать плечами, — возмутился он. — Моя бывшая, идиотка с куриными мозгами, похитила ребенка. И лучше уж по-хорошему расскажи мне все, что знаешь.

Я оставила его гадать, что же мне известно. Наверно, не очень умно, зато какое удовлетворение.

— Мне расхотелось пить, — заявила я Луле и Клауну.

— Мне тоже, — подхватила Лула. — Не нравится мне здешняя обстановочка.

Содер обратил взгляд на Клауна.

— Эй, я тебя помню. Ты тот ничтожный адвокатишка, который представлял Эвелин в суде.

Клаун просиял:

— Вы меня помните? Я и не думал, что кто-то будет помнить. Вот это я понимаю!

— Из-за тебя этого ребенка отдали под опеку Эвелин, — напомнил Содер. — Натворил ты дел. Отдал моего ребенка долбанной дебилке, ты, неумелый член.

— Мне она не показалась дебилкой, — возразил Клаун. — Может, немного … расстроенной.

— А если я тебя расстрою, пнув под задницу, то как? — заявил Содер, направляясь в конец длинной дубовой барной стойки.

Лула сунула руку в большую кожаную сумку.

— Где-то у меня тут перцовый баллончик. И пистолет.

Я развернула Клауна и подтолкнула к двери.

— Вперед, — заорала я ему в ухо. — Беги к машине!

Лула, наклонив голову, все еще рылась в сумке.

— У меня же точно здесь где-то пистолет.

— Забудь про пистолет, — обратилась я к ней. — Давай валить отсюда.

— Черт, — выругалась Лула. — Этот парень заслужил, чтобы его застрелили. И я это сделаю, как только найду свой пистолет.

Содер выскочил из-за стойки и ринулся за Клауном, я заступила Стивену дорогу, и тот толкнул меня ладонями.

— Эй, чего ты толкаешься? — возмутилась Лула. И шмякнула Содера по затылку своей сумкой. Он завертелся волчком, а я снова заехала ему, на сей раз по физиономии, и он отлетел на пару футов.

— Что? — ошалело моргая, растерялся Содер, немного качаясь.

С дальнего конца бара к нам направилась парочка парней, с виду головорезов, а половина бара выставила пистолеты.

— Ой-ой-ой, — сказала Лула. — Кажется, я оставила пистолет в другой сумке.

Я схватила ее за рукав и, дернув, потащила к двери, и мы выбежали на улицу. Я на ходу пультом открыла машину, мы все запрыгнули в нее, и я сорвалась с места.

— Как только найду пистолет, то вернусь и отстрелю ему задницу, — пригрозила Лула.

Сколько я знаю Лулу, она еще никому не отстрелила задницу. Неоправданная бравада стоит во главе угла в списке талантов охотника за головами.

— Мне нужен выходной, — заявила я. — И особенно день без Бендера.

Одно из великих достоинств хомяков в том, что им можно рассказать все. Пока их кормишь, они вас не осудят ни в чем.

— Никакой жизни, — жаловалась я Рексу. — Как я докатилась до такого? Я же такая интересная личность. Со мной обычно весело. А сейчас только взгляни на меня. Два часа пополудни в воскресенье, а я дважды посмотрела «Охотников за привидениями». И даже нет дождя. Никакого оправдания, кроме того, что мне просто скучно.

Я воззрилась на автоответчик. Может, он сломан? Я подняла телефон и услышала гудок. Нажала кнопку сообщений, и голос сообщил мне, что у меня никаких сообщений нет.

— Мне нужно завести какое-нибудь хобби, — произнесла я вслух.

Рекс послал мне взгляд типа «Ага, верно». Вязание? Садоводство? Роспись по керамике? Что-то не привлекает.

— Ладно, а как насчет спорта? Я могла бы играть в теннис.

Нет, постойте, я уже пыталась играть в теннис и потерпела полное фиаско. А что насчет гольфа? Нет, с гольфом тоже вышла неудача.

На мне были джинсы и футболка. И на джинсах расстегнута верхняя пуговица. Вот он, результат чрезмерного потребления пирожных. Я принялась вспоминать, как Стивен Содер обозвал меня неудачницей. Может, он и прав. Я зажмурила глаза на пробу: смогу ли выжать из себя хоть слезинку из жалости к себе. Безуспешно. Потом втянула живот и застегнула пуговицу. Над поясом образовался валик. М-да, не очень-то привлекательно.

Я потопала в спальню и переоделась в беговые шорты и кроссовки. Я не неудачница. Просто валик жира над поясом. Подумаешь, большое дело. Немного упражнений, и жир исчезнет. И к тому же дополнительная выгода в виде эндорфинов. Точно не знаю, что сие такое, но мне доподлинно известно: это здорово, и их получаешь от упражнений.