Роковая ночь - [61]

За гробом царевны двигались ее прислужницы и подруги, рыдая и воя так, что делалось жутко. Когда вся процессия подошла к месту захоронения, раздалось подхваченное всеми «ла илах ил аллах», «нет Бога, кроме Аллаха», и от переживаний и потери крови я лишился чувств. Меня подняли и отнесли туда, где жили мои товарищи по службе, натерли превосходным бальзамом, и я пришел в себя. Благодаря бальзаму раны мои дня через два затянулись, а на третий, встав на ноги, я решил покинуть Шираз и немедля отправился прочь из города.

Всю ночь я ехал, а днем прилег отдохнуть немного. Я расположился в дикой местности, прямо на земле; через некоторое время я заметил незнакомца, направлявшегося прямо ко мне. Это был скверно одетый юноша, который приблизился, протянул мне зеленую ветвь и прочел персидские стихи, дабы получить от меня какую-то милостыню. У меня не было с собой даже еды для одного человека, и я ничего не дал ему. Он подумал, что я не понимаю персидского, и прочел стихи на арабском, но и на этот раз не получил вознаграждения.

— Брат, — сказал он мне тогда, — не может быть, чтобы у тебя ничего не было, ведь ты сам не побираешься!

— У меня действительно ничего нет, — ответил я, — ни одного гроша!

— Бедняга! — воскликнул он. — В таком случае я тебе помогу.

Это заявление удивило меня, ибо я не ожидал, от него ничего, кроме молитв и заклинаний.

— Я — один из членов священного братства факиров, — продолжил он, — живущих подаянием, и умею смиренным видом и мнимым воздержанием от радостей жизни побуждать людей к тому, чтобы они не скупились на подаяние из чувства жалости и сострадания ко мне. Хотя, сказать тебе правду, среди моих братьев по роду занятий есть немало наивных глупцов, которые скитаются и умерщвляют плоть не для виду, постятся по десяти дней кряду и делают другие ненужные вещи, — но я не таков. Хочешь вступить в наше братство? Тогда собирайся, двинемся вместе в Буст, где меня дожидаются еще двое факиров.

ХАСАН СТАНОВИТСЯ ФАКИРОМ

Я согласился и отправился вместе с ним. Всю дорогу до Буста мы питались финиками, рисом и другой пищей, которую нам подавали жители городов и деревень, через которые мы проходили. Это было совсем неплохо! Наконец мы достигли цели нашего путешествия и вступили в город. Там мой спутник отыскал небольшой домишко, где мы застали еще двух человек, принадлежавших к тому же братству; они приняли нас очень приветливо и, казалось, были обрадованы моим намерением вступить в их общину. Они научили меня гримасничать и притворяться, одели меня в те же одежды, что и сами носили, и велели идти с ними побираться по городу и окрестностям. Каждый вечер я приносил в дом несколько серебряных монет, добытых за день, и на эти деньги угощался и веселился вместе со всеми. Моя молодость не могла противостоять примеру этих факиров, моих собратьев по ремеслу, и мало-помалу я приобрел привычку пить вино, объедаться, распутничать; образ Зулейхи незаметно стерся в моей памяти.

Так прошло около двух лет. Я оставался бы и дальше в обществе этих людей, если бы тот, кто втянул меня в эту компанию, не предложил путешествовать.

Мы отправились через земли седжестанского царства в город Кандагар и там остановились на постоялом дворе. Наше платье выдавало в нас членов факирской общины, и в караван-сарае к нам отнеслись хорошо. Жители города были заняты спешной подготовкой к празднеству по случаю восшествия на престол государя. Правитель города, царь Фаррухшах, пользовался симпатиями горожан, но в то же время они побаивались его строгости. Все жители, и простые и знатные, торопились засвидетельствовать ему свое почтение. Никто не осмелился остановить братьев-факиров, когда на следующий день мы пошли посмотреть царский двор. Мы не спешили его покинуть и внимательно разглядывали все, что видели вокруг себя. Поэтому я успел почувствовать, что кто-то тянет меня за рукав, и, обернувшись, узнал человека. То был евнух царя Тахмаспа; прежде я видел его в другом месте, в услужении у Зулейхи. Сейчас он передал мне письмо и сказал:

— Господин Хасан, мне кажется, я узнал вас, несмотря на факирское платье! Почему вы так внезапно покинули двор персидского шаха? Неужели причиной тому была смерть моей госпожи? Давно ли вы в Кандагаре? Сейчас я не могу сказать вам больше, но приходите сюда завтра в тот же час, и вы узнаете кое-что любопытное.

Я исполнил то, что он мне сказал, и, встретившись на следующий день, мы вышли из дворца и направились в город. Там он привел меня к большому дому и отпер его своим ключом. Внутри все было красиво убрано, на полах расстелены узорные ковры, ложа покрыты дорогой тканью. К дому прилегал сад, содержавшийся опрятно и чисто; посередине его был устроен бассейн, облицованный яшмой и наполненный хрустально прозрачной водой.

— Господин Хасан, — спросил евнух, — как вам нравится это место?

— Оно прекрасно, — ответил я.

— Я очень рад: я нанял для вас этот дом вчера. Нужно также поселить тут слуг и невольников. Вы пока искупайтесь, а я схожу посмотрю, кого можно взять сюда в услужение.

— Прежде скажите мне, ради бога, — спросил я, — зачем вы меня сюда привели? В том письме ничего не объяснено.