Роковая награда - [29]

– Товарищ Андрей недавно в городе, он прибыл с Дальнего Востока, – пояснила Полина.

– Вот оно что! – улыбнулся Кирилл Петрович.

– Да, папочка, я больше тебя знаю, – съехидничала Полина и посмотрела на мать. – Представляешь, я знаю больше, чем папа! Жуть!

Анастасия Леонидовна вздохнула:

– Думаю, это ненадолго, доченька.

– Чем, простите, изволите заниматься? Где устроились? – расспрашивал гостя Кирилл Петрович.

– Определили начальником цеха на «Ленинец». Осваиваюсь, – рассказывал Андрей. Он уже привык к своей обязательной повести.

– На «Красный ленинец»? К Трофимову? – переспросил Кирилл Петрович и задумался.

Вдруг он хлопнул себя по лбу, звонко рассмеялся и обратился к дочери:

– Неправда, Полина, знаю я твоего друга! – Он повернулся к Рябинину: – Это вы устроили знаменитую разгрузку дров в порту?

– Не дров, а пиломатериала, – осторожно поправил Андрей.

Полина оживилась:

– Ну-ка, ну-ка! Что за «знаменитая разгрузка»? Папа, расскажи!

Кирилл Петрович, прищурившись, смотрел на Андрея:

– Это только с его позволения можно сделать.

– Ежели вы знаете суть дела, так и расскажите, мне стесняться нечего, – пожал плечами Андрей.

– Вы нас заинтриговали, – улыбнулась Анастасия Леонидовна.

– Значит, сами не хотите раскрыться?

– Вопрос касается моей работы, но тайны в нем не вижу, – невозмутимо ответил Андрей. – Расскажите вы, Кирилл Петрович. Интересно узнать, что говорят в городе.

– Видишь, папа, какой он хитрющий! – смеясь, проговорила Полина.

– Хм, ну как хотите, – кивнул Кирилл Петрович. – В нашем порту сложилась группа жуликов – обманывали, мерзавцы, «Красный ленинец». Появился новый начальник цеха, выявил мошенников и разогнал их с помощью пистолета.

– Пистолета?! – охнула Полина.

– Товарищ Рябинин – серьезный человек! – развел руками Кирилл Петрович.

– А я-то думала, только наш папочка любит «маузером» размахивать. Ну, скромник вы, однако!

– Погорячился немного, дело для меня новое, – объяснил Андрей.

– Ладно вам, – хмыкнул Кирилл Петрович. – Правильно поступили. А Невзорова вашего нужно было к стенке поставить!.. – Его глаза бешено сверкнули.

– Кирилл! – оборвала мужа Анастасия Леонидовна.

– Прости, Настенька, – утихомирился Кирилл Петрович.

Полина погрозила Андрею пальчиком и, наклонившись ближе, добавила:

– Мы еще поговорим об этом, гусар вы наш!

– Где вы устроились, Андрей? – сменила тему Анастасия Леонидовна.

Рябинин рассказал о заботливом председателе губисполкома, об оперативном выделении ему квартиры; отметил, что комната хороша и соседи – люди порядочные и дружелюбные.

Кирилл Петрович хвалил Платонова, тепло отзывался о Трофимове. Андрей поддакивал и поглядывал на Полину, делавшую ему знаки. Наконец она поднялась:

– Милые родители, вы еще успеете поболтать об этой скукотище. Спасибо за чай, но нам пора прогуляться.

* * *

– Идемте к реке, – предложила Полина.

Они обогнули дом и вышли на пологий берег небольшой речушки. У берега на цепочной привязи покачивались на волнах две зеленые шлюпки.

– Посидим в лодке? – сказала Полина.

Они забрались на банки. Полина опустила руку за борт и побарахтала пальцами.

– О, вода почти теплая! Через недельку можно будет купаться. У вас есть купальный костюм?

Андрей думал о своем.

– Купальный костюм? Не знаю… Нет.

– Непременно купите, лучше у Беренса, у него превосходные.

Андрей поймал ее взгляд и понял, что Полина не знает, о чем говорить.

– Любите купаться? – бестолково спросил он.

– Конечно. А вы что, водоненавистник?

– Да нет.

– На Дальнем Востоке какая была река? Амур?

– Верно, Амур. Однако я служил на Аргуни. Строптивая река, да и места там суровые, хотя есть в этом своеобразная красота.

Начинало припекать. Андрей разомлел на солнце.

– А вы, я вижу, романтик, – задумчиво сказала Полина. Она сидела спиной к реке, свежий ветер трепал ее волосы, – Полина поглядывала на Андрея из-за паутины спутанных, падающих на лицо прядей. Он залюбовался ею.

– Не то чтобы романтик, просто я устал от гарнизонной жизни. Я вырос в большом городе, люблю шум улиц, звонки трамваев по утрам, свет вечерних фонарей. И чтобы люди жили не по уставам…

– Знаете, Андрей, с виду вы – человек энергичный, боевой, а приглядеться – усталый, меланхоличный даже, – тихо проговорила Полина.

– Хочется остановиться, попытаться создать собственную судьбу. Надоедает, когда за тебя думают другие.

Полина вздохнула:

– Такие времена! Они думают за нас. Не подчиняешься времени – выбиваешься из колеи…

– И погибаешь, – добавил Андрей.

Она пожала плечами и откинула волосы с лица:

– Переходная эпоха делит все очень резко, меньше становится личного – почти все подчинено общественным интересам.

– А это хорошо или как? – осторожно спросил Рябинин.

Полина подняла брови, сморщила лобик тремя смешными складочками:

– Не знаю. Утверждают, что так правильно, но стало скучно, серо. Вот у нас в школе твердят на собраниях одно и то же: оппозиция, линия партии, отношение к середняку, продналогу. А я, Андрей, – женщина, как ни странно. Мне неинтересно. Если бы я была, к примеру, товарищем Коллонтай или Розой Люксембург – они более сознательны, это для них.

У меня свой «фронт» – учить детей, воспитывать их большевиками, и, заметьте, грамотными большевиками! Помнится, в гражданскую в Петрограде ходила я в школу политграмоты, вела курс марксизма. Занятия посещали именитые товарищи – знатные пролетарии, командиры Красной армии, и что? Они же марксиста от анархиста не отличали, любили твердить одно: «Грабь награбленное!»