Роковая любовь - [16]

– Нильс?

Он резко повернулся к мальчику, который нерешительно стоял на пороге. Ни дядя, ни дядечка, просто Нильс, слава Богу.

– Я хочу позвонить папе...

Приступ сочувствия сдавил ему горло, и он ответил охрипшим голосом:

– Твой папа сейчас на работе, Том.

Виктор, как и Максим, был настоящим трудоголиком и, без сомнения, находился в конторе.

– Скоро вернется мама, и вы вместе позвоните папе во время ужина, хорошо? Иди ко мне, мой милый.

Он сел на край кровати и посадил малыша на колени.

– В следующем месяце ты поедешь в Сарлат на каникулы и увидишь папу, дедушку, двоюродных братьев...

– А бабушку?

Забыв Бланш, он снова начал перечислять, дойдя до того, что назвал «дядей» Максима, которого все называли просто Макс.

– У меня будет новый дом? – спросил Тома, нахмурив брови.

– Да, очень большой и очень красивый.

– Ты там был?

– Конечно!

Он ободряюще улыбнулся мальчику, спрашивая себя, что там делает Виктор, один в таком сарае? Великолепном, бесспорно, но таком уединенном и таком страшном! Тома умрет там со страху и, в конце концов, начнет спать в одной кровати с отцом. Он сам, когда был ребенком, никогда не мог заснуть в Роке без света и звал Бланш, чтобы она читала ему на ночь. Если братья шли играть на чердак в прятки, он никогда не решался последовать за ними.

Он почувствовал, как ребенок склонил голову ему на плечо, как будто искал защиты, и ему стало ужасно не по себе. По какому праву он исковеркал мальчику жизнь? И почему всегда именно дети становятся жертвами взрослых? Он удивился, что эта мысль пришла ему в голову, но для него это было очевидным.

На Викторе была водолазка и заляпанные грязью джинсы. Вспотев, он остановился перевести дух. Он и не предполагал, что устанавливать на место выпавшие из стены у ворот камни придется с такими усилиями. Кроме того, с самого утра произошел неприятный инцидент. В своей комнате он хотел снять шторы, чтобы отдать их в стирку, и один из медных карнизов, соскочив, ударил его по голове и чуть не убил. И все это ради того, чтобы удостовериться, что ткань полностью износилась и шторы лучше выбросить! Затем, выведенный из себя строптивым секретером, по-прежнему отказывающимся открываться, он затеял перестановку, обнаружив в одной из комнат прекрасный письменный стол стиля ампир. После чего целый час натирал паркет скипидарной мастикой, убирая следы, оставшиеся от передвижения мебели. Следом настала очередь вдохнуть жизнь в старинную электрическую печь, однако цыпленок оказался полусырым, и Виктор, чертыхаясь, вынужден был сделать себе бутерброды, прежде чем выйти из дому. Если он будет проводить все воскресные дни с подобной продуктивностью, то ему никогда не удастся обустроиться здесь по-человечески. Сметы, составленные специалистами, показались ему умопомрачительными, и потому кое-какой ремонт он хотел сделать сам. К несчастью, их отец не считал, что физический труд должен стать неотъемлемой частью успешного образования, и поэтому ни Виктор, ни Макс не слишком умели работать руками. Что же касается Нильса, то тот с трудом мог поменять перегоревшую лампочку!

Каждый раз, когда Виктор вспоминал о младшем брате, он старался отогнать эти мысли. Думать о Нильсе значило думать и о Лоре, но, поскольку он не переставая вспоминал о ней по ночам, ему хотелось забыть ее хотя бы днем.

Он установил последний блок на верх стены и укрепил как можно лучше. Скоро должен прийти каменщик, который проверит работу. А пока он решил обойти свои владения, чтобы найти повреждения. «Огороженное каменной стеной поместье» – для Рока это были не пустые слова.

Продираясь сквозь заросли ежевики, он вышел на проселочную дорогу, огибавшую поместье с восточной стороны. Только он закурил свою первую послеобеденную сигарету, как позади раздался шум мотора. Праздношатающаяся публика попадалась в этих местах редко. Он посторонился, чтобы пропустить маленький «опель-корса». К его удивлению, машина остановилась метрах в ста впереди, а потом, дав задний ход, подъехала к нему. Стекло опустилось, и он увидел Виржини Клозель, которая, прежде чем выйти из машины, оглядела его с головы до пят.

– Это вы? – удивилась она, протягивая ему руку.– Как удачно я вас встретила, я опять заблудилась! Каждый раз на этом перекрестке я сворачиваю не туда и неизбежно оказываюсь перед этой проклятой стеной, вместо того чтобы быть в Сент-Наталене.

– Вам надо было повернуть на Сен-Винсент.

– Здесь все так похоже! Мне кажется, я уже ненавижу это место... Вы нет?

– Нет, я здесь живу. Как раз за проклятой стеной.

– Вот как?

Нимало не смутившись своей оплошности, она на секунду повернула голову, но поместье, скрытое большими деревьями, было неразличимо.

– Значит, будем соседями? Ну вот, по крайней мере, знаю здесь хоть одного человека!

На ней были вытертые на коленях вельветовые джинсы и маленькие разношенные мокасины, однако в ней сохранилась какая-то природная элегантность. Она проследила за его взглядом и рассмеялась.

– Я приму меры, мадам Дьёдонне любезно отдала мне ключи.

Виктор дождался, когда она сядет в машину и сказал:

– Заезжайте ко мне на обратном пути, я сварю вам кофе!