Роккаматио из Хельсинки - [20]
На обороте программки была реклама пиццерии Марвелоса Марвина.
Стало быть, автор премьерного концерта — скрипач из оркестра… Надо будет заглянуть в эту пиццерию… Свернув программку, я сунул ее в нагрудный карман и вновь огляделся, впечатленный невероятной обстановкой.
Четверть девятого в зале появилась пара, продававшая билеты. Инвалид с денежной коробкой на коленях проехал к первым рядам, чернокожий сел возле дверей. На секунду из-за сценического портала высунулась чья-то голова, затем свет в зале погас.
На освещенную сцену вышли тринадцать мужчин в смокингах, все, кроме одного, с инструментами. Их появление сопроводили крики и свист зрителей, точно на стадионе. Музыканты улыбнулись и, поклонившись, расселись по местам, дирижер Уильямс встал к пюпитру. Я попытался вычислить Джона Мортона. Скрипки расположились слева. Я смекнул, что крайний стул занял Джо Стюарт, первая скрипка. Интересно, скрипачи сидят в алфавитном порядке или согласно иной иерархии? Если по алфавиту, то Джон Мортон — вон тот полноватый белый: на вид за сорок, одутловатое лицо, длинные волосы с вьющимися кончиками гладко зачесаны назад. Шестая скрипка.
Музыканты поправили пюпитры, подстроили инструменты. Стаффорд Уильямс, чернокожий гигант, повернулся к публике и глубоким басом пророкотал:
— Начальник городской пожарной охраны уведомил меня, что курить на мероприятии запрещается. Можно…
— Значит, нельзя дернуть косячок? — крикнул кто-то из публики.
Зал рассмеялся.
— Нельзя. — Уильямс поднял руки, и все тотчас смолкли. — Альбинони, концерт си-бемоль.
Он повернулся к оркестру. Вскинул правую руку. Смычки взлетели к струнам.
Миг тишины.
Дирижер уронил руку, и грянула музыка.
Именно громкость ее ошеломила. Мгновенье назад театр нырнул в тишину, и вдруг его накрыло огромными волнами звуков. Будто опустошенное легкое внезапно наполнилось свежим воздухом. Нечто бесплотное, неуловимое и ужасно притягательное заполонило собой все пространство зала, вплоть до последней дырочки и трещины. Уверен, все обитавшие здесь мышки, все до единого тараканы тоже очарованно замерли. И сотворили это маленькие коричневые скрипки.
Я впитывал согласованность действий: слаженный взлет смычков, перебеги по грифам пальцев, похожих на паучков, плетущих паутину, преобразование взмахов Уильямса в их музыкальный эквивалент, главенство Стюарта, ведущего за собой остальных. Как достигаются этакие умение и ловкость? Что чувствует человек, способный сотворить подобное?
Концерт си-бемоль был в трех частях. В музыке я профан и толком описать не сумею, но первая часть была оживленной, точно веселый танец. Я представлял кружащиеся пары, развевающиеся пышные платья. Мелодия будто взбегала на пригорки, с которых вприпрыжку неслась вниз, потом вилась изящным серпантином и вновь скакала по холмам. Затем она стремительно скрылась вдали. Вторая часть походила на степенную прогулку по прямой тропе, временами взбиравшейся на гребень высокой горы, где разреженный воздух покалывает горло. Третья часть повторяла беготню первой, хоть и не столь проворно.
Музыка. До чего ж она удивительна и волшебна! Наконец-то смолкает болтливый мозг. Ни сожалений о прошлом, ни тревог о будущем, ни безумного сплетения мыслей и слов. Лишь паренье прекрасного абсурда. Отныне мыслим звуками, кои посредством мелодии, ритма, гармонии и контрапункта обрели притягательность и понятность. Отброшены хрюканье языка и занудство семиотики. Музыка — птичий ответ на тяжеловесную шумливость слов. Она погружает разум в состояние пьянящей немоты.
Слушая концерт си-бемоль, я мыслил звуками. Позабыл все слова, отдавшись легкому трепетному ощущению: пребыванию внутри музыки.
По окончании пьесы раздались аплодисменты и одобрительные крики. Музыканты встали, поклонились и опять сели. Уильямс взмахнул руками, вновь полилась музыка — Альбинони, концерт соль минор.
Он тоже впечатлил, хоть помню его смутно. Откровенно говоря, внимание мое рассеялось. В голову полезли слова. Я стал думать о Техасской авиакорпорации. Друг мой растолковал всю сложность того дела. Президентом корпорации, расположенной в Хьюстоне, был некто Фрэнк Лоренцо. Корпорация (приятель назвал ее холдинговой компанией) не занималась собственно перевозками, но владела двумя авиалиниями: Восточной и Континентальной. Первая базировалась в Майами и, похоже, испытывала серьезные финансовые трудности. Увязнув в спорах с тремя профсоюзами о зарплатах, условиях труда и пенсионных выплатах, она неуклонно теряла клиентов. Дабы уменьшить потери и аккумулировать наличность для финансовых операций, корпорация продавала активы авиакомпаний, сокращала персонал и число рейсов. Например, за триста шестьдесят пять миллионов долларов продала Дональду Трампу[1] выгодные маршруты Нью-Йорк — Бостон и Нью-Йорк — Вашингтон. Однако профсоюзы утверждали, что подобная стратегия… Аплодисменты, возгласы — концерт соль минор завершился.
Музыканты встали, поклонились, ушли за кулисы, потом вернулись и опять расселись по местам. Уильямс вскинул руку, призывая публику к тишине, вновь зазвучала музыка. Достав программку, в отсвете сценических прожекторов я разглядел, что играют шестой концерт си-бемоль мажор Баха. Первую партию вели альты Макки и Скотфорд. Они были точно скалолазы в связке, что карабкаются по утесу: вот Макки чуть продвинулся вверх, потом Скотфорд с ним поравнялся и обогнал, но Макки поднатужился и вновь оказался выше. Прочие инструменты создавали фон, сродни гулу голосов на вечеринке, позволяющему двоим вести приватный разговор. Однако вторая часть произведения показалась скучной, и я снова отвлекся.
«Жизнь Пи» произвела настоящий культурный взрыв в мировой интеллектуальной среде. Фантастическое путешествие юноши и бенгальского тигра, описанное в романе, перекликается с повестью «Старик и море», с магическим реализмом Маркеса и с абсурдностью Беккета. Книга стала не только бестселлером, но и символом литературы нового века, флагом новой культуры.
Каждый справляется с болью утраты по-своему. Кто-то начинает ходить задом наперед, кто-то – запоем читать Агату Кристи, а кто-то заводит необычного друга. Три совершенно разных судьбы сходятся в мистическом пространстве – Высоких Горах Португалии.Лауреат Букеровской премии Янн Мартел для своего нового, блистательного романа о вере и скорби нашел гармоничный, полный лиризма стиль. «Высокие Горы Португалии» в своей фантазии и пронзительности поднимаются до заоблачных высот.
Впервые на русском — долгожданный новый роман букеровского лауреата Янна Мартела. автора знаменитой «Жизни Пи» — книги, которая произвела настоящий взрыв в мировой культурной среде и стала не только международным бестселлером, но и флагом литературы нового века.Главный герой «Беатриче и Вергилия» — писатель Генри, автор мегапопулярного во всем мире романа, — переезжает в безымянный мегаполис, где, борясь с творческим кризисом, нанимается в любительскую театральную труппу и работает официантом в шоколаднице.
Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.
С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.
«В этой книге я не пытаюсь ставить вопрос о том, что такое лирика вообще, просто стихи, душа и струны. Не стоит делить жизнь только на две части».