Рок и Кара - [28]

Я успела расчесать волосы сестрам и помочь им обрядиться в красные платья, прежде чем в покои без всякого стука вошли двое стражников и жрец.

Последний обежал нас внимательным взглядом, чуть склонил голову, но не как перед дочерьми короля, а как перед благородными леди, и сделал молчаливый приглашающий жест в сторону входной двери. Стражники за его спиной не проронили ни звука.

Мы спускались по парадной лестнице: я – впереди, младшие сестры – за мной; и казалось, что мир замер. Все в нем исчезло, кроме этого шепота, шлейфом ползущего за нами, этих взглядов, любопытных и испуганных, и этого жалкого стремления разойтись, разбежаться по разным углам при виде нас троих, шагающих с гордо поднятыми головами на закланье богам.

Я не знала, куда нас ведут, но не сильно удивилась, когда поняла. Городская площадь, конечно же. Именно там испокон веков казнили преступников.

«Разве заслуживают чего-то другого маленькие девочки, еще совсем дети?» – подумала я с иронией, и в моих жилах огненной лавой вскипел гнев.

Руки нам не связывали. Из уважения или убежденности, что бежать некуда, – не решусь гадать. При виде толпы, отводящей глаза и расступающейся перед нами, я невольно сжала ладони в кулаки.

Когда мы дошли до площади с торчащими на ней, как пугало посреди поля, тремя помостами, заваленными вязанками дров и снопами соломы, солнце окончательно взошло на небосвод. Оно почти не грело, как будто неохотно купало выложенную брусчаткой площадь в холодных лучах и постоянно пряталось за тучи. Поднимался ветер. Солома, рассыпанная по полу помостов, взметалась вверх от особо сильных его порывов и медленно оседала обратно.

Недалеко от места казни на возвышении были установлены два мягких кресла. В одном из них восседал Воин, в другом – беременная женщина, запомнившаяся мне еще с поединка брата. Супруга Воина должна была вот-вот подарить стране наследника. Женщина отвела взгляд сразу, как встретила мой.

Я криво ухмыльнулась, снова ловя себя на мысли, что подобная хладнокровная ирония мне не свойственна.

За спиной тихо заплакала Шута, и я сразу же позабыла все, о чем думала до этого. Я обняла ее и прижала к себе, безмолвно клянясь, что больше ни одной из моих сестер никогда не придется проходить через что-то подобное. Я позабочусь об этом.

Жрец взмахнул рукой в сторону помоста, но я проигнорировала его вежливое приглашение. Не позволю напугать сестер еще больше.

Жрец вздохнул, откашлялся и обратился к робко шепчущейся толпе:

– Сегодня мы собрались здесь, чтобы почтить память богов и воздать почести их мудрости. Согласно высшему завету, семья побежденного в ритуальном поединке претендента на корону будет предана огню.

Ко мне прижалась еще и Рони. Я услышала, как она безуспешно пытается подавить всхлипы, и гневно вперилась в жреца. Определенно, я его запомню…

Жрец выдержал паузу, оглядел толпу, повернулся к Воину и, дождавшись от него кивка, взял в правую руку протянутый стражником факел, а в левую – чашу с зельем, призванным смягчить наши мучения.

Другой стражник подтолкнул нас к помосту, вынуждая ступить на него. Шута отчаянно заревела.

– Я бы хотела, чтобы мне дали слово. – От злости мой голос звенел, как сталь, столкнувшаяся с другой сталью, – яростно и пугающе.

Жрец обернулся ко мне и открыл рот, но не проронил ни звука, похоже растерявшись от моей просьбы или той интонации, с которой она была высказана. Воин поднял взгляд от, видимо, слишком заинтересовавшего его герба Тринадцати кланов и после некоторого колебания дал знак мне продолжить.

– Говорите, – сказал жрец. В его повадках и голосе появилось беспокойство.

Настал момент, которого я так долго ждала. На лбу выступил холодный пот, ладони стали влажными, а коленки подрагивали. Казалось, их вот-вот сведет судорогой. Я подняла голову еще выше, хотя думала, что сделать это уже невозможно, осторожно убрала руки сестер, вцепившихся мне в подол, и шагнула вперед. Медленно оглядела толпу, с удивлением увидела, как люди прячутся от моего взора, и громко, так, чтобы слышали все, произнесла:

– Я, Кара – дочь короля Первого, бросаю вызов Воину – первому сыну вождя клана Черного Медведя и претенденту на корону Тринадцати кланов. – Толпа ахнула и отступила, Воин в своем кресле подался вперед и со странной смесью раздражения, уважения и замешательства посмотрел на меня. Я, глядя в глаза убийце брата, жестко закончила: – Я требую ритуального поединка!

– По какому праву? – без всякой злости вырвалось у ошеломленного жреца. Этот вопрос явно слетел с его губ абсолютно невольно, но я ждала его. И была готова ответить.

– По праву первенца, – отрезала я и распрямила плечи так сильно, что лопатки свело.

Жрец ринулся к Воину, они зашептались. Толпа притихла и со страхом и недоверием взирала на меня. Ко мне снова прижались Рони и Шута. Последняя молчала, а Рони яростно зашептала:

– Кара, это и есть твой план? Лев-прародитель! Не глупи, он убьет тебя… Это будет мучительная смерть. Кара, остановись!

– Прекрати, – одернула я ее и, смягчая отпор, положила ладонь ей на макушку. – Все будет хорошо, обещаю.

Меня обожгло чьим-то взглядом, и я подняла голову, невольно ища его владельца. Рок стоял за спинкой кресла Воина и смотрел на меня в упор. Он был не единственным, кто обосновался там, – один из многочисленных родственников, один из свиты, не более, но благодаря высокому росту мой знакомец выделялся, и я подумала, что даже странно было не заметить его сразу.