Рог изобилия. Секс, насилие, смысл, абсурд - [18]

– А теперь представьте свою жизнь без единого слова.

Проклятый воин

– За что сражаешься, могучий воин?

Нет ответа, тихо в голове. Лишь заныло сердце.

– Ты стольких сгубил, столько разрушил – неужто всё зря!

Взгляд обратился вовнутрь, но ответа нигде не найти.

– Странный ты, воин. Братьев твоих ведёт священная звезда. Неужели тебя ничего не ведёт, неужели вслепую бредёшь, куда подует ветер?

– Погасли звёзды для меня… иль сам их затушил? А для ветра – тяжёлым слишком стал, да и дует он всегда в лицо.

– Тогда что тобою движет, что направляет меч?

– Инстинкт? Судьба?.. Непреодолимая тяга.

– И нет спасения?

– Я не хочу того, ибо люблю своё проклятие. Оно испытывает день ото дня, заставляет становиться сильней. Я проклятием – одарён.

– А сила тебе, чтобы новые творить убийства?

– Чтобы последствия их превозмочь, чтобы жить… чтобы жизнь доказать. Пройти свой путь до конца.

– И чем же завершится трагичный путь?

– Он просто прервётся.

Собеседник пал от меча. Когда-то – и воин.

Проклятый охотник

В лес пришёл охотник. И разил он всех подряд: убивал и птиц, убивал зверей. Беспощаден был, жесток. От рук его гибли угнетатели, от рук его гибли и те, что угнетены. Лес восстал бессильно против лютости ужасной: и листья шелестели, и трещали деревья, пенилась вода. Но всё напрасно – всюду мёртвые тела! Некому более кричать, некому плакать.

Но кровожадный охотник лишь почувствовал вкус. Впереди – лежит деревня, там мирные люди строят свой быт. Едва увидели они безумца, как уже рухнул ближний к нему. За тем второй и третий. Снова… снова! Вот десятый пал.

Почти закончилась бойня, в живых только старец остался, мудрейший из всех. В угол загнан в доме родном.

– Стой! – воскликнул, подняв руки. – Что с тобой случилось, что ты натворил?.. Глянь на шлейф крови и горя, что стелешь за собой, глянь на руки свои, в глазах я вижу неистовое пламя, неужели дотла сгорел твой ум?..

Охотник смерил старца взглядом, оружие поднял.

– Когда первых жертв лишал я жизни, искал ещё свободу, силу, власть. Но вскоре осознал, чего по-настоящему хотел: не результатов, не вершин, а вечного движенья к ним. Теперь я обречён гореть и убивать, отнимать чужие дороги, чтобы самому идти, чтоб горизонт не отпускал конец пути.

Выстрелил охотник.

Радость вернётся

Она лежала на двуспальной кровати, одна, широко раскинув согнутые в коленях ноги, и безучастно, механически водила кончиками пальцев по своему клитору. Её невидящий взгляд не содержал никаких эмоций.

Женщина была уже отнюдь не молода. Годы перестали приносить и только отнимали, время неумолимо шло на убыль. Её некогда пленительная грудь начала обвисать, ягодицы и бёдра делались дряблыми, а в волосы закралось несколько седых прядей. Впервые за долгий срок женщина пыталась доставить себе удовольствие. Где-то там, далеко внизу, она что-то чувствовала, но никак не могла приблизиться, пребывая в отречении от собственного тела.

От внезапного ветреного порыва взметнулась занавеска. Глаза женщины заморгали, и она обратилась в сторону окна. Там кто-то стоял.

Охваченная паническим стыдом, женщина вскрикнула, вихрем закуталась в одеяло и прижалась к высокому изголовью постели. Но незнакомец и не шелохнулся. В нём гармонично сочетались таинственное и опасное. В трепете страха женщина вдруг осознала, что в ней просыпается забытое возбуждение. К ней возвращалось желание, закипала кровь. У стыда не было и шанса победить в столь неравном бою. Женщина стянула с груди край одеяла и замерла в тревожном ожидании.

Как же ёкнуло сердце, когда незнакомец поманил к себе! Слезая с кровати и при первых шажках женщина ещё придерживала одеяло. Но затем потеряла его и предстала как есть. Поначалу она боялась поднять глаза и непроизвольно прикрывала лобок, то отнимая, то прикладывая руки. Однако пожар изнутри разгорался всё неистовей, и нелепое действо быстро прекратилось. Она призывно взглянула незнакомцу в лицо. Зеркальное лицо, в котором увидела себя… юную и пылающую жизнью. После чего возбуждение окончательно сломило волю стыда.

Одной рукой женщина обняла незнакомца за плечи, второй – взяла его руку в перчатке из скрипучей кожи и положила себе между ног, управляя той, будто своей. Женщина издала тягучий стон, наконец-то пребывая единой с плотью, единой во плоти. Перчатка покрылась влагой, меж пальцев растягивалась слизь. Отпустив руку незнакомца, женщина прильнула к его брюкам. Как вдруг человек с зеркальным лицом ухватил её за волосы и резко отстранил. Он ударил её кулаком.

Женщина повалилась наземь. Губа оказалась разбитой. Последовал новый удар, почти что сразу, носком ботинка. Ошеломлённая, женщина приложила ко рту ладонь. Из прокушенного языка обильно шла кровь. Женщине хотелось зарыдать – не столько от боли, сколько от унижения. Лицо искривилось, но застыло маской.

Тем временем незнакомец переступил через жалкое тело и выдвинул из тумбочки ящик. Извлёк оттуда и расправил плеть. Стегнул ею воздух. И только тогда женщина заревела, сжалась в комок. Человек с зеркальным лицом наклонился перед ней, чтобы та смогла себя разглядеть. Женщина нервно задёргала головой и замазала зеркало кровью.